Уилл и Харпер (2024)

Он приходит в бар после смены, пахнет бензином и металлом. Просит дешёвый виски. Она вытирает стойку, смеётся над его промасленными руками. Уилл и Харпер. Он чинит машины, она ловит свет на плёнку. Их мир — это старый кинотеатр с вестернами, её съёмная студия с потёртым диваном, его ящик с инструментами.

Он чинит её сломанный объектив тем же пинцетом, что и карбюраторы. Она тайком фотографирует его за работой — этот снимок потом висит над её диваном, немое свидетельство чего-то настоящего. Друзья называют их «гаечный ключ и чёрно-белый фильм». Это правда.

Потом всё рушится. Он ввязывается в драку из-за оскорбления в её адрес и теряет работу. Она, не раздумывая, продаёт свою камеру, чтобы оплатить его штраф. «Я ж говорила — ты неисправим», — говорит она, и в её голосе нет упрёка, только усталая нежность. Он молча поправляет её шарф. В этом жесте — всё, что они не могут выговорить: благодарность, вина, надежда. Простота этого движения говорит громче любых слов.