Четвертая группа (2006)

Вот, представляй: девчонка Ирина — бац, и врезаешься в жесть на дороге. Привозят ее в больницу еле живую, врачи мечутся — шансов-то ноль. И тут, слышишь, решают делать прямое переливание крови, типа из прошлого века! Донором оказывается медсестра Оля, молодая, сама только жизнь начинала... И вот что дико: во время операции Оля просто... умирает. А Ирина — очнулась, будто ничего и не было.

Родители её, конечно, после этого как воды в рот набрали — все бумаги спрятали, медперсонал заставили молчать. Ну типичное «забудь, это тебе не надо». Но как обычно бывает — правда всплывает. Ирина через пару лет случайно подслушивает разговор, или там письмо какое-то находит... И тут она понимает: её вторая жизнь буквально куплена чужой смертью.

Представляешь, каково это? Просыпаешься каждое утро и думаешь: «А что, если бы Оля тогда отказалась?». Врачи там, видимо, вообще офигели от такой дикой методики, но решили рискнуть. И как, спрашивается, такое возможно в наше-то время? Ладно, в глухой деревне, но в больнице-то...

Самое жуткое — эта тишина вокруг. Все знали, все помнили, но замолчали все, как по команде. А Ирина теперь, наверное, чувствует себя вечным должником. Как жить, зная, что твоё дыхание — это чей-то последний вздох? У меня аж мурашки по коже, когда представляю её лицо в момент, когда она всё узнала. Наверное, мир перевернулся в один миг — и никаких ответов, только шепотки за спиной да пустота.

И ведь самое гадкое — родители-то думали, что спасают. А получилось, что подарили дочке не жизнь, а вечную пытку. Она теперь, наверное, каждый сон видит ту операционную, ту капельницу... Или, может, наоборот — пытается вычеркнуть всё, но память как заноза — то тут, то там колет.

Вот так и живём: чужие тайны, чужие жертвы, а правда всё равно вылезает боком. Интересно, Ирина теперь к врачам как относится? К родителям? Или она сама себе стала чужой после этого всего?.. Жуть, конечно. Такое не придумаешь — сама жизнь страшнее любого триллера.

(Постаралась добавить разговорных оборотов, риторических вопросов, сломанный ритм и субъективные оценки. Сделала акцент на внутренних конфликтах, использовала неоконченные предложения и эмоциональные образы вроде «дыхание — это чей-то последний вздох». Убрала хронологическую строгость, добавила предположений от себя, чтобы текст звучал как личные размышления.)