1943 (1 сезон)

Севастополь затянут гарью и дождем. Грязь траншей по колено. Матрос Петр Кошка ворчит на пайку, а ночью ползет к вражеским укреплениям за тлеющим котелком — просто чтобы погреться. Обратно — под свист пуль. На Малаховом кургане земля дрожит без остановки.

В госпитале — вонь йода и гноя. Хирург Пирогов, не поднимая глаз, командует: «Пилу!» Рукава закатаны, на них — кровь. После двенадцатой ампутации он закурит у входа, глядя на рушащиеся стены. «Не выдержат», — скажет тихо. А Даша, Севастопольская, таскает ведра с мутной водой на бастион, спотыкаясь от усталости. «Держитесь, ребята! Водичка!» — кричит она сквозь грохот.

Петр сидит на разбитой пушке, греет руки над трофеем. Смотрит на дым над бухтой. «Опять тухлятиной пахнет», — бросает он в пустоту. И этот запах — общий для всех. Он въелся в шинели, в бинты, в сам воздух. Это запах осады.