Каждое утро она просыпалась в чужой коже. В другом городе, в другом доме, с незнакомым лицом в зеркале. Сначала это был чистый ужас, ощущение ловушки без выхода. Просто сойти с ума. Но потом она заметила закономерности — маленькие зацепки, будто кто-то намеренно их оставил. Она проживала дни врачей, учителей, стариков, детей. Чужие голоса, чужие проблемы, чужие боли. Эти жизни казались случайными, но в них была нить. Она научилась слушать тихий шёпот чужих воспоминаний, различать в них знаки,
Джек Танака, автомеханик, жил тихо, пряча своё прошлое под верстаком. Но когда его сестра Мика нашла окровавленную записку, а через три дня её машину выловили из залива, тишина кончилась. В багажнике лежал обгоревший дневник с именами мэра Дойла и мафиози Рицци. Джек достал клинок из-под половиц и пошёл в ночь. На заброшенном складе он встретил Ли. Девушка в рваной кожанке рассказала ему правду: их отец погиб, потому что узнал слишком много о поставках из Токио. Дойл и Рицци работают на клан
На углу Голливудского и Вайн Лена моет стойку в закусочной, а её сосед Кайл, бывший каскадёр, тайком правит их общий сценарий. Денег нет даже на фейковые ногти, а через неделю — кастинг. Лена устало вытирает руки о фартук. Она требует, чтобы их агент Сэм перестал названивать по ночам с правками к монологу Мэйси. Мэйси, дочь опального режиссёра, примеряет парик на студии в Бербанке. Её парень Рико приносит украденное для съёмок. Над ними висит долг за аренду камеры, а на полу — просроченное
Бывший механик Лиам Карвер жил тихой жизнью, где самым ярким событием была лишняя порция картофеля от официантки Розы. Но всё перевернулось, когда он нашёл ржавый чемодан с документами покойного отца. Фотографии заброшенной лаборатории, чертежи загадочного «Проекта «Перекресток» и предупреждающее письмо. Его сестра Элли, с её пытливым умом биолога, не смогла пройти мимо этой тайны. Их поиски привели в пустыню Невады, где в автовокзале Альбукерке незнакомка в кожаной куртке вырвала у Лиама ключ,
Семейный магазин рыболовных снастей в заснеженном портовом городке. Мэри, семнадцать лет, одна. Отец, Том, пропал три месяца назад во время шторма. Магазин завален неоплаченными счетами, в углу ржавеет его непочиненный ледобур. Появляется Кайл, местный парень с непростой историей. Приносит термос с какао — старый, с отпечатком маминой помады. Он хочет помочь. Среди хлама они находят карту отца с пометкой у бухты Голубой Ели. Они идут туда через метель, пробиваясь сквозь сугробы. Вместо сокровищ
Он много лет твердил им об этом. Учёный, которого все считали сумасшедшим. Соседи смеялись, чиновники отмахивались. А он, не обращая внимания, строил один. Строил свой ковчег посреди суши, вызывая насмешки и недоумение. Пока не пришла вода. И тогда те, кто вчера крутил пальцем у виска, в ужасе прибежали к его порогу. Он мог бы захлопнуть люк. Мог бы сказать: «Я же предупреждал». Но он молча впустил их — этих испуганных, промокших людей, своих недавних недоброжелателей. И вот они плывут,
Это история о человеке, который достиг своего предела. Он не герой по призванию, а скорее тот, кого система загнала в угол. В его глазах читается усталость, граничащая с отчаянием, и тихая ярость, которая уже не может оставаться внутри. Сначала это кажется личным бунтом, но быстро перерастает в нечто большее. Он бросает вызов могущественной и безликой структуре, понимая, что назад дороги нет. Погони сняты так, что ты физически ощущаешь скорость и опасность, звук выстрелов и рёв мотора будто
Джерид — агент ЦРУ с редким даром. Он способен проникать в сознание других, слышать чужие мысли, видеть обрывки будущего. Казалось бы, идеальное оружие. Но этот дар оборачивается проклятием. Его разум переполнен голосами, хаосом чужих страхов и намерений. Он уже не понимает, где его собственные мысли, а где эхо извне. Каждая миссия для него — не просто задание, а борьба с внутренним шумом. Он предвидит опасности, но не может обрести покой. Знание слишком многого становится непосильной ношей.