Поначалу всё было идеально. Сэм и Йен приехали к озеру, чтобы забыть о городе. Тишина, покой. Лишь одна чужая палатка настораживала — пустая и безмолвная. Но на следующий день тишина стала давить. Густая, неестественная. И в этой тишине они нашли его — испуганного, чумазого ребёнка, совсем одного. Сердце сжалось от дурного предчувствия. Куда делись его родители? Что случилось в этом лесу? Идиллия рухнула в один миг. Теперь их уикенд превратился в испытание. Нужно было защитить малыша, понять,
Лора, бариста из сиднейского кафе, жила в ритме испорченной кофемашины и запаха прокисшего молока. Её дни были серыми, как асфальт после дождя, пока на автобусной остановке она не встретила Тома. Он был архитектором в мятом пиджаке, спасавшим чертежи от ливня. Половина её зонта, шутка про такси — и что-то щёлкнуло. Вскоре они уже были на её кухне, где по ночам доносился лай собак из клиники внизу. Он резал лук для подгоревшей пасты, она смеялась и бросала в него прихваткой. Он рисовал эскизы на
Три года в кабинке колл-центра, запах кофе и пластика. Линн Брукс обрабатывает жалобы, а за окном Сидней медленно гаснет. Начальство ставит ультиматум: или ты, или алгоритм. Скорость, эффективность, никаких оправданий. Вместе с Амитой, уставшей от системы бывшей медсестрой, она находит слабое место в новом AI. Он не выдерживает массовых сбоев. Подключают Тома из IT, такого же измотанного. Их план рождается за энергетиками в подсобке — вызвать искусственный сбой, вернуть управление людям.