В день свадьбы она сбежала. Просто ушла, оставив за спиной шум праздника и чужую жизнь. Оказалась в незнакомом городе, где встретила его. Он держал маленькую чайную лавку и знал в чае всё. Сначала это были просто чашки с ароматным настоем. Потом — целые церемонии. Медленные, тихие. Он учил её видеть оттенки вкуса, слышать тишину между движениями. В ладони согретая чашка, в воздухе — лёгкий пар. Время замедлялось, почти останавливалось. Они не говорили много. Но в этих молчаливых ритуалах
Она словно неваляшка: сколько раз её опрокидывало — всё равно поднималась. Нина колесила по задворкам Азии с застывшим между детством и усталостью лицом, пытаясь собрать пазл своего прошлого. Тайваньские переулки, где запах улуна смешивался с горечью обид. Густые малайзийские джунгли. Мьянма, где каждый взгляд проверял: «А ты своя?» В её рюкзаке — потрёпанный блокнот с адресами людей, которые могли знать правду о матери. Иногда казалось, она бежит не к чему-то, а от себя самой. В Мьянме её