Молодая учительница Видья Синха приезжает в строгую школу-интернат «Сваранджали». Сразу нарушает уклад: вешает в коридоре квантовые формулы, раздаёт задачи про расчёт урожая риса. Директор Шарма негодует — её методы кажутся ему цирком. На уроке она ставит опыты с глиняным горшком, объясняя давление пара. Ранджив, сын фермера, в суматохе разбивает колбу. Стекло смешивается с рассыпанным рисом — будто два разных мира столкнулись. Потом Видья находит Арадхью, дочь политика, в подсобке. Та рисует
Арджун Верма — адвокат, который борется с ветряными мельницами в душных залах суда Мумбаи. Его клиент — старик Балрадж, укравший рикшу, чтобы выжить. Арджун кричит на заседаниях, размахивая мятыми фотографиями, но система глуха. Лифт в его доме вечно ломается, чай в стаканчике у метро — единственная постоянная вещь в его жизни. Вечерами он забирает сестру Прию, слушая её жалобы на сплетни соседок. А потом в кафе «Мадху» встречается с Мирой, журналисткой. Она передаёт ему папку с документами на
В Мумбаи Видья, учительница математики, видит, как директор Шарма вымогает у родителей деньги. Дома её муж Пракаш помешивает чай и говорит, что зарплату снова задержали. Она пересчитывает рупии в жестяной коробке — их катастрофически мало. Страх и ярость заставляют её действовать. Она тайком фотографирует финансовые отчёты Шармы, где взятки прячут за благотворительностью. Ночью раздаётся звонок: голос намекает, что с её сыном в школе может что-то случиться. Она в ужасе прячет флешку с
В старом здании суда Мумбаи, где скрипит вентилятор и гудит город, адвокат Ашер Гупта спорит с сестрой Нией. Они погрязли в тяжбе о наследстве, в бумагах с кофейными пятнами. Но Ния приносит запись — их клиентка, вдова, боится собственного сына. Он продал землю, пока она лежала в больнице. А потом, на их домашней кухне, среди учебников, Ния находит старую фотографию. Их отец с судьёй Шармой. Ашер, поправляя галстук, хмурится: неужели отец намеренно проиграл то дело? Сомнение, как трещина,
Каждый день для них — это череда сигналов тревоги. Пожар, ДТП, сердечный приступ. Они выходят на смену, как на линию фронта, в застиранной форме и с усталостью, въевшейся в кости. Вот Гаурав, спасатель. После тяжелого вызова, где он вытаскивал ребенка из искореженной машины, он пьет чай и смеется с коллегами. А потом, оставшись один, нервно теребит цепочку на шее и звонит сестре, которая не берет трубку. Вот диспетчер Шивани. Ее голос в эфире — эталон спокойствия, пока она инструктирует в