После пятнадцати лет вместе Але и Алекс собирают близких. Все думают — праздник, может, годовщина. А это прощание. Они объявляют, что расстаются. И не просто так, а с вечеринкой. Гости в ступоре. Смех застревает в горле, тосты звучат фальшиво. Никто не понимает — как можно отмечать конец? Что это: новый тренд, отчаяние или цинизм? Друзья пытаются копать глубже, искать подвох, причину. Может, у кого-то появился кто-то? Или просто всё выгорело? Но Але и Алекс не дают простых ответов. Они будто
В подсобке типографии, среди пыльных коробок, Карлос находит конверт с плёнками. На одном из снимков — женщина, вылитая его покойная мать. Он показывает негатив Лусии, но та лишь пожимает плечами: может, просто похожа? Мать Карлоса умерла до того, как был сделан этот кадр. Но его не отпускает странное чувство. Он замечает на другом фото тень человека со шрамом — точь-в-точь как у соседа Матео. Оказывается, Матео — бывший фотограф, скрывавшийся после съёмок старых протестов. Он бормочет, что эти
Семнадцатилетняя Лусия Мендес живёт в приморском районе Барселоны, где всё ещё пахнет рыбой и старыми обидами. Однажды, роясь в мусоре за кафе, она находит обрывки записок с загадочными цифрами. Её сосед Андрес, студент-программист, видит это из окна, но Лусия уже не в первый раз ищет следы прошлого — того, что связано с увольнением её отца с фабрики. Цифры ведут её к заброшенной «Текстиль Маритиме», месту, которое она знает лишь по отцовским рассказам. Тем временем Андрес, взломав камеры
В тот август Мадрид вымер, став нашим личным миром раскаленного асфальта и пустынных площадей. Мы болтались по крышам, пили вино, чувствуя себя хозяевами этого апокалипсиса. Пока не нашли в старой квартире тот дневник с обожжёнными краями. Сначала это казалось игрой. Записи указывали на какое-то подземелье, на тайну. Но город откликнулся на нас странными знаками на стенах, шёпотом в переулках. Игра стала реальной, а реальность — зыбкой и тревожной. А ещё были они — Сабрина и Марко. Их взгляды