После похорон отца её жизнь раскололась надвое. Елена, всегда считавшая себя единственной дочерью, узнаёт о существовании сводной сестры. Хулия — полная ей противоположность, девушка с другого конца города, другой судьбы. Они встречаются чужими, связанные лишь именем человека, которого, как выясняется, не знала ни одна из них. Отец оставил им не только пустоту. Случайная находка приводит к тайнику, а в нём — чемодан с деньгами. Большими деньгами. Они лежат тяжёлым грузом между ними, этот клубок
В дождливый четверг Лукас находит в кармане чужой куртки записку о Ренате и альфахиросах. Куртка принадлежит Марте, которая целыми днями рисует развалины театра в его кафе. Она забирает вещь, не глядя, сухо бросив: «Ты же не из тех, кто читает чужие письма?» Он молча протягивает пакет с её любимым миндальным печеньем. Лукас разыскивает Ренату в автомастерской. Её руки в масляных пятнах слегка дрожат, когда он передает сладости. Она смеется, вспоминая разбитого керамического колибри, но взгляд
Лукас, обычный курьер из аптеки, находит в коробке с анальгином чужой пакет с розовыми таблетками. Водитель Сантьяго, со змеёй на шее, бросает ему на ходу: «Спрячь или выбрось, но молчи». Лукас прячет находку у бабушки, но за ним уже следят. Через пару дней к нему подходит Роксана. Она знает всё о его сестре Камиле. Угроза становится реальной, и Лукасу приходится согласиться. Он начинает развозить эти таблетки, притворяясь, что разносит лекарства старикам. Всё кажется под контролем, пока он не
Это место, где стены давят не только на тело. Здесь свои законы, своя иерархия, своя правда. И над всем этим царит Глэдис «Ла Борхес» Герра. Её власть — абсолютна, а совесть, кажется, забыла сюда дорогу. Она дышит этой грязью, она ею правит. И вот появляется он — Серхио Антин. Циник до мозга костей, с холодным, всё просчитывающим взглядом. Он пришёл со стороны, но быстро понял правила. Их встреча — не просто столкновение. Это тихая война, где каждый шаг, каждое слово — это ход в смертельной
Он вернулся в старый дом, где время будто остановилось. Его комната осталась нетронутой, будто он вышел вчера. Мать, словно тень, ходит по дому. Она пытается накормить его, расспросить, заполнить тишину хоть чем-то — хоть словами о соседях, хоть звуком чашки на блюдце. Он молча бродит по комнатам, касается вещей, в которых осталась его прежняя жизнь. Отвечает односложно, смотрит куда-то мимо. Между ними выросла стена, и она не из бетона, а из невысказанного. Из обид, которые они носят в себе,