Жизнь Зары и Макса с их приёмной дочерью Роуз была почти идеальной. Тихим, выстраданным счастьем. Но в это спокойствие, как камень в гладь пруда, вошла новая школьная психолог. Её визиты к Роуз стали слишком частыми, слишком долгими. Что-то щёлкнуло внутри Зары, какая-то струна натянулась до боли. Тревога, поначалу смутная, превратилась в навязчивую мысль. Зара уже не могла просто наблюдать. Она начала копаться, искать, проверять. Каждый шаг приближал её к странным открытиям. Она видела, как
Эмили Картер пришла в дом Уолтерс как медсестра, чтобы ухаживать за их новорожденным. Но в этом идеальном доме что-то было не так. Вместо детской присыпки в шкафу — пустые флаконы от снотворного. В гараже — ржавый велосипед с чужой гравировкой. А однажды за ужином, уронив вилку, она увидела под столом чужие женские туфли. Сара Уолтерс лишь отмахнулась: старые вещи от прошлой аренды. Тихое беспокойство переросло в холодный ужас. Эмили нашла в кабинете Грега фотографию — мужчина обнимал женщину в
За неделю до Рождества Лила находит в подсобке кафе ржавую коробку с отцовскими игрушками. Сломанный солдатик, потрёпанный мишка. Это всё, что осталось от него после исчезновения. Она не может забыть тот день, когда он держал её на плечах у городской ёлки. Вместе с Джейкобом, мальчиком с еловой фермы, она решает оживить старые украшения, следуя детскому чертежу. Их поиски приводят в пыльный подвал библиотеки, где они склеивают осколки стеклянного шара. Сомнения одолевают Джейкоба, но Лила
Эмили и Джейк, запертые в четырех стенах своей студии, тонут в бесконечных чек-листах и падающей вовлеченности. Их мир — это срочные коллаборации со смузи-брендами и погоня за вирусными саундтреками. Они спорят об эстетике, о заброшенных кинотеатрах и вывесках автосервиса, которые могут испортить кадр. И вот появляется София — идеальная, пахнущая жасмином, с ассистенткой, снимающей каждый ее шаг. Ее язвительный вопрос о подкастах про осознанность бьет точно в цель, заставляя Эмили усомниться во