Она всегда знала, где проходит черта. Её мир был построен на простых и ясных принципах. Но всё изменилось, когда её сын оказался в беде. Материнский инстинкт требовал одного — защитить его любой ценой, укрыть от последствий, спрятать правду. А её внутренний стержень, её мораль, сопротивлялись, нашептывая, что, потакая ему, она разрушает всё, во что верит. Каждый её день превратился в мучительное балансирование. Смотреть в глаза сыну и видеть его страх — или смотреть в зеркало и видеть
Одноклассник Кирана пропал в самый обычный четверг. Никто не знал, куда он делся, пока Меган Флинн не нашла в его парте потрёпанный блокнот с рисунками старого маяка Баллискриг. Она помнила, как он говорил о голосах в радиопомехах, и все над ним смеялись. Она одна села в автобус до Голуэя. У маяка её ждал глухонемой сторож Шеймус. Он показал ей пожелтевшую газету 1922 года. На фото был тот же Киран, в том же свитере с заплаткой. Подпись гласила, что местный мальчик погиб при обстреле. Меган не