Жизнь Лазаря Перкова была ясной и прочной: карьера, семья, любовь сына. Всё это исчезло в мгновение, в скрежете металла. Очнувшись после катастрофы, он обнаружил себя в другом мире — том же, но неузнаваемом. Покой ушёл. Его стали преследовать ощущения. Чужие взгляды в спину, шепот в тишине. А ночью приходили они — видения, на грани сна и яви. Существа с размытыми лицами, говорящие на языке, которого он не знал, но который отзывался в нём ледяным эхом. Они не угрожали, они предупреждали. Но о
Салих всегда глотал вопросы о своей семье, как горькие таблетки. Восемнадцать лет в детдоме — и вот он на свободе. А там пустота. Ни совета, ни простого «иди поешь». Только ветер в ушах да взрослая жизнь, не похожая на картинки из журналов. Он устроился к фермеру. Вкалывал с рассвета, руки в мозолях, спина ныла. А вечерами, когда пахло сеном и дымом, казалось, вот оно, настоящее. Но мысли крутились вокруг одного: семья. Родные. Что, если они где-то рядом? Салих рылся в архивах, расспрашивал