Это история о детях, для которых война обернулась не грохотом орудий, а колючей проволокой лагеря. Финская оккупация Карелии. Их мир сузился до барака, голода и постоянного страха. Детство кончилось в один миг. Каждый день — это испытание. Холод пробирает до костей. Пустота в животе становится главной мыслью. Они видят, как слабеют соседи, как взрослые теряют надежду. Но даже здесь, в этом аду, теплится что-то человеческое. Кто-то делится последней крошкой хлеба. Кто-то тихо рассказывает
Анна разбила чашку, увидев в телефоне мужа странное сообщение. Это был первый камешек, за которым началась лавина. Она пошла за Дмитрием и увидела, как он получает конверт от незнакомки в красном пальто, а та обронила ключи от мэрии. Вечером, перебирая старые бумаги, она нашла фотографию. На ней — молодой Дмитрий с человеком, пропавшим после пожара на заводе. Её вопросы за ужином остались без ответа. Тишина между ними сгущалась. Три дня спустя, пока мужа не было, она вскрыла его старый ноутбук.
Сергей, простой слесарь, находит в старом комоде отцовский дневник. Там — странные чертежи, треугольник в квадрате, сделанные за день до исчезновения отца. На их кухне, пропахшей жареным луком, сосед Николай, математик-недоучка, разглядывает схемы сквозь очки с заклеенной дужкой. Он шепчет: это не геометрия, а план района. Сестра Марина приносит из прачечной коробку с вещами отца: потёртый блокнот, ключ, который никуда не подходит, и фотографию заброшенного цеха с граффити павлина. Она
Анна, редактор детских книг, и Максим, гитарист из подвальной группы, встретились в метро. Она наступила ему на ботинок. Эта случайность стала началом. Он принёс ей потрёпанный сборник Бродского, просил помочь с обложкой. Они пили кофе в её хрущёвке, она размахивала руками, рассказывая про иллюстрации, а он крутил в пальцах её заколку. Говорил, что она как из тех сказок, которые правит — всё должно быть идеально. Но его мир был другим. Он забыл о её дне рождения. Анна ждала его в кафе, пока