Пятнадцатилетний Казик рисует в рваном блокноте корабли, а его сестра Алиция уходит в ночную смену на хлебозавод. Их жизнь — это грязный двор завода «Нептун», холодный борщ в чугунке и походы на рынок, где Казик меняет самодельные брелки на папиросы для соседа. Однажды на заброшенной стройке они находят ящик с немецкими радиодеталями — наследие их расстрелянного деда. Алиция с дрожью в голосе узнаёт в них детали передатчика. В подвале костёла они впятером — Казик, Алиция, рыжий Збышек, его
В старом доме на Мицкевича, 15, жизнь будто застыла в паутине мелких обид. Кася, Марек и Агнешка — три взрослых человека, связанные общим прошлым и треснувшей вазой на столе. Они спорят о плитке в ванной, о пустой банке варенья, о том, продавать ли материнскую квартиру в Познани. Каждый упрёк — это крик о чём-то большем, о несложившейся жизни, которая теснит их здесь, в этих стенах. Кася пытается устоять на работе, где её идеи высмеивают, заставляя прятать свои мысли за чужими графиками.
Кася работала в кофейне, каждый день протирала медные столы. Пока однажды не увидела трещину в стене за холодильником. Там было граффити — цифры, азимуты. Как в её старом детском дневнике. Она спросила Марека, студента, который пил эспрессо с двойным сахаром. Он сложил чек из прачечной в треугольник и тихо сказал: это координаты. Будто кто-то ищет сингулярность через люки. А потом пропала её сестра, Зося. На её ноутбуке осталась карта с меткой у заброшенной обсерватории. Марек нашёл аномалию в