Джон засунул Гарфилда в переноску, и тот лишь ворчал о консервах, тоскующих в холодильнике. Вместе с Одди, вечно путающимся в поводке, они поехали в город. Гарфилд уронил лапу в холодную лужу у ветеринарной клиники Лиз, мечтая о тикающей микроволновке, а не об этом грохоте. На Бродвее Одди погнался за голубем, опрокинув мусорный бак. Гарфилд, выбравшись на свободу, уселся на теплый люк — даже асфальт здесь пах пережаренным тестом. Пока Джон вляпался в жевательную резинку, пытаясь поймать пса,
Ленивым вечером Гарфилд, облизнув последние крошки от лазаньи, вдруг провалился в странный сон. Перед ним проплывали обрывки его прошлых жизней. Вот он — фараон в золотом ошейнике, лениво командует рабами тащить обелиск. «Быстрее, Джон! Или обед отменяется!» — ворчит он, а жрица Одри в парике из папируса пытается угадать его желания. Потом — неуклюжий рыцарь в ржавых доспехах, который сражается с драконом, укравшим его подушку. «У меня уже лапы болят!» — кричит он, спотыкаясь о собственный меч,