Элай Краудер чинил свой Ford в гараже, когда вернулась его сестра Рэйчел. Покой их маленького городка оказался обманчив. Наркоторговец Трой Гаррет предъявил счёт за долги отца — плати или гараж станет кратером. В сарае они нашли ящик с обрезом и старую фотографию ранчо в Техасе. Рэйчел, с её татуировкой «NEVER SETTLE», знала, что папа сбежал не просто так. Отступать было некуда. Они вломились на склад Троя, где Рэйчел взломала сейф старой отмычкой, а Элай заглушил камеры. Погоня оборвалась у
Лиам, застрявший в родном городке, нашёл в бабушкином подвале пачку писем 1947 года. Вместе с Эмили, соседкой из семьи, что десятилетиями враждовала с его роднёй, он начал читать. Старая переписка открыла им тайну: их прадеды вместе убили беглого солдата, обвинённого в поджоге. Один дал ему убежище, другой поклялся хранить молчание. Но в дневнике тётки Эмили нашлась запись о криках из амбара за неделю до исчезновения солдата. А потом в колодце нашли его медальон. Расследование затягивало всё
Миа прячет свою странную способность — она может чинить вещи статикой с кончиков пальцев. Младший брат Лукас застает ее, напоминая о запрете матери «светиться». В школе учительница химии, миссис Кларк, подозрительно смотрит на пробирки, будто бы наполняющиеся сами собой. Миа хранит тайну в заброшенном элеваторе — дневник матери с чертежами некоего устройства. На полях записка: если собрать его, всё можно вернуть. Появляется Джейк, парень в потертой джинсовке, с фотографиями её отца, погибшего
Люк Мартелл, владелец убыточного бистро, отчаянно готовился к шоколадному конкурсу. Его мусс трескался, а поставки какао оставляли желать лучшего. Кондитер Эмили ворчала, советуя добавить агар-агар, но Люк понимал — проблема глубже. Бросив всё, он рванул в Мексику, к плантациям Оахаки, оставив Эмили разбираться с внезапной проверкой и кознями конкурента Антуана. В Оахаке его сперва прогнали мачете, но упрямство помогло — он помог собрать урожай под ливнем и заслужил доверие Изабеллы, которая
Семнадцатилетняя Лора моет полы в кафе, когда видит объявление — старый кинотеатр «Северное сияние» закроют, если до Рождества ничего не изменится. Она звонит Джейкобу, своему другу, который вечно копается в двигателях. «Поможешь?» — спрашивает она. Он ворчит, что терпеть не может гирлянды, но уже через час тащит лестницу к воротам кинотеатра. Они вдвоём берутся за дело. Лора рисует афиши в подсобке, пахнет краской и кофе. Джейкоб чинит проводку, обжигает палец, бурчит, что он механик, а не
Сара, фотограф, живёт в ритме утреннего кофе и переполненного офиса модного журнала. Её мир — это поиск несовершенной красоты, вроде съёмки в заброшенном метро. Её начальница, Николь, существует в иной реальности, где бюджет и безупречный вид важнее любой гениальной идеи. Их столкновения — это ежедневная война за каждую страницу. Всё меняется, когда Сара находит в мусоре эскизы ассистента Марка. В них — дерзость и свежесть, которых так не хватает журналу. Она врывается к Николь с криком, что
Ресторан «Ля Мезон Блё» — это не просто бизнес, а последнее, что осталось у сестёр от матери. Эмили, с ног до головы в муке, видит в нём продолжение её дела, душу. Для Сэм, заваленной счетами и одинокой в пустой квартире, это прежде всего цифры, вопрос выживания. Их споры о поставщиках — о фермере Джейке с его неидеальными, но живыми овощами или о бездушном дистрибьюторе — это спор о самой жизни. Между калькулятором и корзиной с тыквами, между долгами и воспоминаниями о материнском смехе на
Лера, барменша с хриплым голосом и тату «Не верь» на ключице, каждый день тушила окурок у метро. В вагоне её мир столкнулся с Семёном, неловким инженером в очках, который весь путь украдкой смотрел на её татуировку. Позже она видела, как он в пекарне аккуратно складывал салфетку в идеальный квадратик и помогал старушке с тележкой. Лера фыркнула про себя: «Герой». Он нашёл её бар. Заходил по вечерам, пил виски-колу, ерзал на табурете. Она включала громкий панк-рок, а он просил сделать тише.