В городе Куродзу-чо что-то не так. Сначала это были мелкие странности. Кириэ нашла рубашку отца, туго скрученную в спираль, будто её вышивали часами. Шуичи видел, как спицы его велосипеда сами изгибались в концентрические круги. Он лишь бросил гаечный ключ и пробормотал: «Опять это…» Потом стало хуже. Соседка, миссис Танака, ползала по асфальту, прижимаясь ухом к земле и крича о жужжании из-под земли. Она исцарапала Кириэ, выкрикивая, что они уже внутри нас. Город медленно пропитывался
Лайла приехала в Нью-Йорк, и её жилье сгорело в первую же ночь. Отчаяние привело её к объявлению на холодильнике в кафе: присмотр за котом в обмен на крышу над головой. Квартира в Бруклине оказалась потрёпанной, с треснувшими обоями, а хозяин, Джейк, торопливо собирался в тур. Он оставил строгие указания про кота Феликса и гитару у окна. На третий день она застала его, крадущегося за забытым педалем. Тура не было — всё отменили, денег на отель не осталось. Он солгал, чтобы его не выселили. Они
Мэй переезжает в старый особняк после смерти тёти, пытаясь начать всё заново. Вместе с Карлосом они находят в доме следы чужой жизни: письма к загадочной Эрике, детские каракули на стене, предупреждающие, что она в стенах. Кот царапает дверь чулана, откуда пахнет мокрым пеплом. Соседка Лора, чья дочь исчезла здесь сорок лет назад, задаёт странный вопрос о звоне посуды по ночам. В подвале Мэй находит цепь, прикованную к балке, и яму с куклами-оберегами. Карлос хочет бежать, но Мэй уже поглощена