Он заметил её в кафе, где мыл полы. Мира сидела у окна, и сквозь плитку проваливались её босые ноги. Никто, кроме Арджуна, её не видел. Её голос был похож на скрип несмазанных колёс. Она следовала за ним до самой каморки, оставляя у порога лужи солёной воды. Он пошёл за её прошлым. Старуха-соседка, развешивая бельё, сказала, что в разрушенном особняке в Дадаре живут только крысы и призраки. Арджун ковырял штукатурку ножом для масла, пока не нашёл кожаную тетрадь. На пожелтевшей фотографии была
Молодой клерк Раджеш живёт серой жизнью между офисом и общежитием. Однажды в давке поезда какая-то женщина впихивает ему в руку медный амулет и шепчет странные слова: его найдут через три дня, а спастись можно, лишь спросив у Шанти про колодец. На следующее утро его соседка Мира находит в его вещах старую фотографию — это он, но снимок сделан задолго до его рождения. Всё начинает рушиться. В забегаловке Шанти, услышав про колодец, приходит в ужас. Она бормочет что-то про его отца и каменную
Всё начинается с земли. С той самой, что кормила семью поколениями, но теперь стала яблоком раздора. Братья делят виноградники, их жены шепчутся на кухне, а старуха-мать слышит, как по ночам плачут лозы. В этот устоявшийся мирок, пропитанный тишиной и старыми обидами, врывается чужое — невеста из города привозит с собой ветер перемен и жадные взгляды корпорации, желающей выкупить землю. И посреди этого — она. Лягушка на камне. Немая свидетельница. Её молчаливое присутствие становится ключом,