Эмили, бариста из Бруклина, встречает Джейкоба, аспиранта, погружённого в диссертацию о Викторианской эпохе. Их знакомство начинается с утренних капучино и шуток о смерти от скуки. На смятом листке из чаевых он оставляет номер — «позвони, если захочешь обсудить, почему романтики в 21 веке не существует». Они начинают встречаться. Сидят на пожарной лестнице, разбирают его книги. Он чинит кран, цитирует слова бабушки о любви. Кажется, всё идёт хорошо, пока Эмили не находит фотографию Сары, его
Эмили нашла в кофейне гитарный медиатор — тот самый, что Джейкоб подарил месяц назад. Он просил приходить на концерт вовремя, хотя бы до той песни про них. А потом были четверги у проката VHS, споры о фильмах и руки в карманах от ветра. Прошло три года. Телефон Джейкоба разрывается среди ночи: его песня в топе чартов, а в холодильнике всё ещё лежат засохшие тюльпаны Эмили. Она в это время заделывает трещину в витрине своего магазина, спотыкаясь о коробку со старым кроличьим костюмом — памятью о
Патологоанатом Элиас привык к тишине морга и пятнам формалина на халате. Но тело подростка с причала оказалось другим. В кармане джинсов он нашел не просто конфеты — микрочип, завёрнутый в фольгу. Он почувствовал: это не для полиции. Тихо, в баре у порта, он передал находку журналистке Марине. На чипе — списки поставок из Касабланки. А потом появился Пабло, брат погибшего, со царапиной через бровь. Его взгляд говорил яснее слов: ты лезешь не в своё дело. Элиас шёл по следу, который вёл на