Однажды он был смертным. Мандзи, самурай, запятнавший себя невольным убийством, а затем потерявший всё, включая сестру и собственное тело. Его оставили умирать, изувеченного и беспомощного. Но явилась старуха и даровала ему проклятие — вечную жизнь через кровяных червей, что залечили раны и вернули конечности. Цена — вечное служение, месть за невинных. Восемьдесят лет он бродил по дорогам, холодный и усталый, не старея, не умирая, лишь накапливая тяжесть прожитых лет. Пока однажды к нему не
Сюн Такахата, как и все, тяготился серой обыденностью школьных дней. Пока однажды в их классе не началось нечто необъяснимое. Появились они — странные игрушки, во главе с куклой Дарума, молчаливым символом удачи, который теперь сулил нечто иное. Эти безмолвные гости предложили ученикам жестокий договор. Участие в чередe игр, где на кону — жизнь. В случае победы — невероятные награды, ослепляющие своим блеском. Отказ — немедленная и неотвратимая смерть. Выбора, по сути, не было. Иллюзия выбора
Старшеклассник Итиго Куросаки всегда видел призраков. Это было просто частью жизни, тихой и одинокой. Пока однажды всё не рухнуло. В его дом ворвалось нечто тёмное, чудовищный пожиратель душ, и напало на сестру. Итиго был бессилен. На помощь пришла незнакомка, Рукия, ангел смерти. В отчаянной схватке, чтобы спасти его, она передала ему свои силы. Случайно, безвозвратно. Теперь он стал тем, кем никогда не хотел быть — синигами. Его обычная жизнь кончилась. Рукия, оставшаяся без власти, теперь
Каждое утро для Кайдзи начинается с просроченных счетов и смятой пачки сигарет. Его жизнь — это игра на грани, где ставкой может стать собственная почка. Он садится в подвале бара против банкира Хяодо, пьющего дорогой виски. Карты, метки, ультрафиолет — правила всегда грязные. Но Кайдзи помнит о своей слабости, которую другие считают недостатком. Его дальтонизм оказывается козырем. Потом будет ограбление сейфа, документы на землю в Одайбе и фотография женщины по имени Мидзуно, которая, как
Она жила в привычной тесноте будней, где будущее казалось тупиком. Однажды на краю парка она нашла поляну с бархатцами. Они шевелились без ветра, перешептывались. И тянули её за собой. Это был не сон. Тропинки из лепестков вели сквозь её же память — к забытым страхам, к моментам, где она свернула не туда. Цветы видели её насквозь, отвечали без слов, показывая суть её тревог. Это было жутко, потому что они всегда оказывались правы. Та прогулка длилась неведомо сколько, будто время текло вбок.