Знаешь, как бывает — строят они с друзьями этот гениальный план, кажется, вот он, выход. А через пять минут всё летит к чёрту. Машина на дереве, нелепая погоня за сосисками по супермаркету… Абсурд, чистой воды. Но они не сдаются. Никогда. Снова и снова они оказываются в ситуациях, из которых, казалось бы, не выбраться. И снова у них находится какой-то невероятный, сумасшедший способ всё исправить. Ну или усугубить — это уж как получится. Смотришь и думаешь: господи, ну как можно было вообще так
1976 год, Гоа. Солнце, океан, беззаботные туристы. И среди них — он. Чарльз Собрадж, легендарный преступник, которого десятилетиями не может поймать Интерпол. Здесь, в этом раю, он чувствует себя как дома. Он — призрак, мастер перевоплощений. Он подходит к людям под видом гида или попутчика. У него добрые глаза и убедительная улыбка. Он говорит, и ему доверяют. А потом он исчезает вместе с их деньгами и чемоданами. Это его схема, отточенная до автоматизма. Но в этот раз всё иначе. Полиция уже
Джанардан, обычный клерк, пойман на растрате. Вместо тюрьмы его начальница предлагает сделку — билет в Бангкок и приказ: убить некую Таню. Выбора нет. С пистолетом в чемодане и комом страха в горле он летит в душный, незнакомый город. Он не убийца, он просто боится. Но страх тюрьмы сильнее. Он находит Таню, следит за ней, и неведомый ему конфликт начальницы обретает лицо. Живое, уязвимое лицо. Его рука дрожит. Внутри всё сопротивляется, но мысль о свободе, о чистом листе толкает вперёд. Он
Кабир приехал снимать кино, а оказался в ловушке собственного сюжета. Всё изменила встреча с Аешей. Она тоже режиссёр, но каждая их беседа — будто искра, от которой загорается что-то внутри. Он пишет сцены, а они выходят живыми, будто продиктованными ею. Его герой, вор Рой, вдруг перестал быть просто персонажем. Через эту вымышленную историю Кабир будто ворует куски из своей реальности, пытаясь понять, что творится в его душе. Аеша становится его наваждением, музой, вопросом без ответа. Жара