Однажды вечером, после третьей бутылки вина, Соня предложила обменяться ключами от квартир на сутки. Словно игра, которая всё изменит. Патрисия фыркнула, но рука её уже тянулась к вазе, где звякали металлические брелоки. Через два дня Херард нашёл в своей прачечной чужую серёжку-паучка. Он позвонил Соне, а в ответ услышал шум душа и мужской смех. Марта, застряв в пробке, получила фото от своего Эрика: он завтракал на её кухне, доедая овсянку их дочки. «Убери это», — написала она, стирая
Шестнадцатилетняя Карла сдирает заусенец, пока Марко ковыряет ножом в щели барака. Лагерь в Пиренеях пахнет сырой штукатуркой и горелым маслом. Элиана находит под койкой ржавую заколку. «Здесь кто-то жил до нас», — бормочет она, вытирая находку о джинсы. Ночью Карла нащупывает под матрацем потрескавшийся дневник. «Изабель, 1992». На странице 14 — жирный крест и строчка: *Они в земле под красным камнем*. Марко пробирается за ограду, в рюкзаке стучат украденные банки консервов. «Там пахло
В подвале Лавапьеса пахло старым деревом и пылью. Люсия чинила усилитель, Матео таскал кабели, а Карлос в кепке Cruzcampo вечно спорил из-за pinchitos. Они играли на площади, бросали монеты в автомат с chocolatinas и мечтали добраться до Валенсии. Мир был тесен, как гитарный чехол. Потом нашлось письмо. Продюсер предлагал контракт, но требовал убрать Карлоса. Матео молча курил у аварийного выхода, а Карлос, услышав это через дверь, разбил бутылку об стену. Он исчез, забрав свой бас. Люсия нашла