Каждое утро Чиди начинал с горького кофе у рыночного ларька, с потёртым блокнотом в кармане. Третья жертва, а в кармане — обрывок чека из аптеки в Икедже. «Здесь продают не только таблетки», — сказала Амара, его напарница, разглядывая пятно от пальмового масла. Они пришли в закопчённый склад, где пахло бензином и гниющими манго. Хозяин, Олувасеун, со шрамом через бровь, только усмехнулся: «Вы ищете призраков, а они вас уже нашли». Позже Чиди заметил, что все жертвы звонили с таксофона у моста.
Лукас стоит в марсельском порту, перебирая в кармане осколки синего стекла. Его дядя Карлуш хрипит: «Ты опять сломал витраж?» Но Лукас уже не здесь. В его потёртом блокноте — эскиз лица девушки с глазами цвета гуараны. Голос из наушников, Марион, студентка из Лиона, говорит о мастерской в Сан-Паулу, о свинце времён колонизации. Она не знает, что билет на грузовое судно у него уже в кармане. Через три недели Марион, в комбинезоне, заляпанном гипсом, роется в архивах церкви в Озаску. Звонит