В тихой деревне находят тело фермера с распоротой грудью. Старый лесничий Аек, разглядывая странные следы, понимает — это не медведь. Слишком глубоко, слишком правильно. Тем временем его дочь Пим, роясь в школьной библиотеке, наталкивается на пыльный дневник 1987 года. В нём говорится о чём-то, что возвращается каждые тридцать шесть лет. Мэр Сомсак, нервно вытирая потные ладони, приказывает ей сжечь записи. Ради её же безопасности. Ночью брат Пима, Тон, с друзьями идёт к водопаду. Шутки о
Пим вечно путает заказы в кафе, а по ночам склеивает разбитую соседкой Ной хрупкую модель для учёбы. Её мир — это запах жареных кальмаров от матери и грязная школьная форма младшего брата. Рядом Тан, который вместо университета пропадает в отцовской мастерской, пряча от него разбитый пикап. Их жизни, такие разные, переплетаются в дождливые вечера. Старая Мей учит Пим варить том-ям, ворча на криво держанную ложку. А Тан, чиня её мопед, находит спрятанную фотографию и узнаёт о её прошлом. Они
Пим работает в маленьком кафе, где воздух густой и сладкий. Каждый день в 16:34 приходит Ноп, заляпанный краской, за своим зелёным чаем. Он пытается шутить, а Пим роняет крышки от шейкеров. В его улыбке есть что-то ненадёжное, но неизменное. Однажды он приносит чертежи моста, который рассчитывал за стаканом её чая. Пим рисует на салфетке котика, а он предлагает починить подтекающий кран. Его помощь оборачивается потопом из тапиоки и её сдержанным гневом. Он смеётся, признаваясь, что, может