В горном ущелье Северного Кавцаза рота старлея Марченко разгружает ящики с патронами. Ефрейтор Ковалёв ворчит на тушёнку, рядовой Гусев, новичок из Воронежа, нервно теребит затвор — не успели его научить. Ждут. Через два дня их накрывают миномётным огнём у разрушенной мечети. Связист Петрухин кричит в рацию, но эфир молчит. Ковалёв тащит раненого Гусева под уклон, спотыкаясь о камни, хрипит: «Держись, школяр». Марченко, с окровавленным рукавом, приказывает отходить к скалам. Ночью, когда
Её жизнь была замкнутым кругом: рыбный рынок с рассвета, запах селёдки, въевшийся в кожу, вечно недовольный начальник и холодный ужин в доме, где её никто не ждал. Она чувствовала себя невидимой, аквариумной рыбкой за толстым стеклом чужой, блестящей жизни. Короткий проблеск надежды — элитный цветочный салон — оборвался стремительно и жестоко. Всего за несколько часов она успела надеть кружевной фартук и услышать презрительное «деревенщина». Её выгнали. И в тот миг унижения Лиза поняла: чтобы