Они работали в супермаркете, когда это началось. Кирэн и Джед увидели это у мусорных баков — женщина, не женщина, вцепившаяся в горло охранника. Побег был хаотичным, окровавленным. Дома Джемма, сестра Кирэна, уже забивала окна книгами. Смс от матери: «Простите. Не открывайте дверь». Они нашли в подвале скудные припасы и пошли к заброшенной школе, где прятались другие — медсестра Лора и подросток Томми. Лора перевязывала раны, её шарф с кроликами был пятнистым от крови. Она говорила про
Сначала это были мелочи. Кофеварка Тома сама выдергивалась из розетки. Джейн находила пыль в только что убранных углах. Потом Бен, младший, начал кричать на пустой коридор, показывая пальцем в угол, где качалась паутина. «Он опять здесь стоит!» — говорил он, а у нас по спине бежали мурашки. Люси, наша дочь, находила в своем дневнике чужие рисунки — детские каракули с лицами в черных глазах. Она сдирала листы, бурча, что это не она. А по ночам над гостиной раздавались шаги, хотя чердак был
Лика возвращается в театр по вызову нового режиссёра, Марка, её бывшего однокурсника. В воздухе висят пыль и запах краски. Марк, с дрожащей рукой, тычет в её старый сценарий, требуя участия. За кулисами костюмерша Аня суёт ей свёрток с таблетками для Никиты — передай, чтоб не мешался. Никиту она находит в буфете, он заедает водку блинами с икрой. Их разговор — колкая перепалка, где правда про детский утренник смешивается с намёками. Никита смеётся, предлагая спросить, кто подбрасывает Марку
Все началось с фермера Клайва, которого привезли в больницу с температурой под сорок. Его кожа была в сизых пятнах, а глаза стали чужими. Лора, первая почувствовавшая неладное, позвонила брату Джеймсу, но он лишь отмахнулся. К вечеру городок Гринхит изменился навсегда. Сосед грыз соседку, а в пабе «У Дока» Мэриэнн вломилась через окно, не чувствуя боли. Джеймс и Лора забаррикадировались на старой ферме. К ним прибилась Эмили, вся в крови, с ножом в руке — ее брат стал одним из них. По рации
Вера Стейнард находит в аптеке старый дневник своей бабки Эдит. На страницах — зарисовки мандрагоры и латинские заклинания. Ее жизнь начинает медленно трещать по швам. В колодце за домом что-то плещется, а в почтовом ящике появляются письма с высохшими пауками вместо марок. Она решает попробовать рецепты из дневника, подмешивая толченый корень в чай своей больной матери, Марджори. Та вскоре перестает узнавать дочь, впадая в паранойю. Вместе с Джейкобом, парнем из гаража напротив, Вера
В Манчестере Лиза ползла по узкому тоннелю, заваленному битым стеклом. Стены угрожающе сжимались с каждой секундой. Она царапала колени о цемент, ругаясь сквозь слёзы — дышать было почти невозможно. Голос из динамика подгонял её. В Ливерпуле таксист Джейк качался на шаткой железной балке над ледяной водой. Внизу кричали болельщики. Он цеплялся за ржавые болты, но на пятьдесят седьмой секунде сорвался — оглушительный хлопок по воде, сирена, смех в микрофон. В Глазго Клэр, медсестра, засовывала
Молодая режиссёр Лиза Морган с командой снимает документальный фильм в старом трейлере под Силвер-Лейком. За ржавым холодильником они находят коробку с VHS-кассетами — домашним архивом семьи Карверов, бесследно исчезнувшей в девяносто втором. Оператор Марк Шоу изучает записи. На фоне детских голосов он замечает нечто — на третьей кассете мелькает силуэт с вывернутыми коленями. Звукорежиссёр Джена находит в трейлере царапины, будто кто-то водил по полу ногтями. Ночью, во время интервью,
После смерти отца-отшельника Джесс и ее брат Харлан приезжают в его полуразрушенный дом в дождливом Орегоне. Среди вещей они находят нечто тревожное: коробки с вырезками о пропавших без вести, карты с пометками и гипсовый слепок огромной стопы. Харлан, увлеченный паранормальным, сразу верит в легенду, а Джесс, ветеринар из большого города, лишь скептически пожимает плечами. Но сомнения рушатся, когда старый таксидермист Эверетт отдает им видеокассету, которую отец велел уничтожить. На шаткой
В старом чикагском кинотеатре доктор Эмили Харт прячет своего пациента Люка, который царапает на стене цифру «17» и твердит о существах, проникающих через трещины в проекторе. Миа, медсестра, находит в халате записку о своей дочери Алисе, пропавшей два года назад. Её ведёт татуировка колибри и смутная надежда. Тем временем уборщик Карл сжигает за зданием старые фотографии актёров. В гримёрке пахнет плесенью и йодом. Эмили находит кассеты, и шёпот с одной из них твердит, что они не умерли, а