После смерти бабушки Катержина находит в её квартире старый дневник. На страницах мелькает фамилия Шимэк и адрес на Голечковой. Вместе с братом Мартином они начинают разбираться в этих намёках. В кафе за углом кто-то подбрасывает Мартину конверт с ключом и предупреждением: «Не ищи лишнего». Мартин спускается в подземные тоннели под Вышеградом, где находит обрывки немецких писем. Катержина обращается к архивисту Якубу, и он открывает им правду: их бабушка работала с документами ШтаБы в 68-м, и
Лукаш забирает Элишку из школы, пока Катержина дежурит в больнице. Их спор о графике висит в телефоне, как вечный фон. Девятилетняя дочь рисует кота у киоска с трдельником, её рюкзак пахнет красками. По средам они ездят к психологу — Лукаш считает это лишним, но так велел судья с Жижкова. Потом находится синяк на колене после футбола. «Она же хотела играть!» — говорит он на их бывшей кухне, где скрипит всё тот же синий стул. Элишка звонит бабушке из ванной, шепчет, что мама плачет над старым
Элишка и её сводный брат Мартин в тихом отчаянии копошатся в пражском гараже. Их мир — это запах солярки, ржавый каркас учебного «Л-39» и призрак деда-авиамеханика Йозефа, чьи легкие отравили заводские химикаты. Это их последний оплот. Если не починить самолет, землю отнимут под коттеджи. Их дни — это поиск деталей на свалках и борьба с равнодушием. Соседка грозится вызвать полицию на грохот двигателя, а ночью приезжают люди в черных куртках с угрозами. Кажется, всё против них. Но в старом
Вацлав чинил старый «татраплан» в гараже, который принадлежал его семье ещё с довоенных времён. Эва ворвалась с известием: мэрия хочет снести мастерскую под парковку. Через две недели. Он молча смотрел на печать на документе, чувствуя запах машинного масла и истории, которую вот-так просто выбросят. В кабинете ему предложили пачку крон, завёрнутую в газету. Чиновник Йозеф улыбался, поправляя позолоченные часы. Вацлав выбросил деньги в уличный бак. Эва развесила плакаты «Жижков — не продается!»,