Мартин Краниц сидел в своем берлинском офисе, когда к нему пришли Лиза и Йенс. Они требовали вернуть деньги за провалившийся курс парной терапии. В договоре был пункт: возврат при расторжении брака в течение 90 дней. Но с условием — никаких совместных ужинов, звонков после десяти или общего Netflix. Йенс хмыкал, представляя, как уже завтра не сможет принести ей суп, когда она заболеет. Прошло несколько недель. Лиза, переехав в Кройцберг, забыла у Йенса коробку с пластинками. Этого было
После тренировки Элла Шмидт исчезает из школьной раздевалки. В шкафчике остаётся лишь разорванная фотография. Её друг, Маркус, находит в дневнике распечатку переписки с кем-то под ником «RoterHimmel». Это единственная зацепка. Он вместе с Линой и тихим Йонасом начинает собственное расследование. Маркус взламывает школьный сервер и находит странные удалённые записи — голос директора дрожит, когда он вспоминает какой-то старый инцидент с поджогом. Лина случайно слышит обрывки странного разговора
Лена Шульц нашла в библиотечном подвале дневник 1943 года, испещрённый странными символами — переплетёнными змеями. Рядом лежали пустая аптечка с фамилией «Вайс» и фотография девочки с выцветшим бантом. Её коллега Томас обнаружил на старой плёнке мужчину, который вырезал тот же знак на столе. Дата на плёнке — ровно неделя до бомбёжки. На следующий день исчез старый сторож, оставив окурки с помадой. В трамвае Лена услышала, как женщина повторяла фразу из дневника: «Кровь отмывает шрамы глубже
В дождливом Берлине пятеро друзей пытаются не затеряться в серости взрослых правил. Лена с розовым ирокезом борется с отцом, который хочет вернуть её «в реальность». А их реальность — это ночные побеги на крыши, где под гитару Макса, боящегося собственных аккордов, они строят планы сбежать. Они всё лето копили на старый фургон, чтобы добраться до фестиваля. Но их подпольный клуб закрыла полиция, и пришлось импровизировать. Выступление у разгромленного супермаркета стало переломным. Катя запела