Мариам живёт в ритме метро, между ювелирной мастерской в Замалеке и утренним фалафелем у продавца со скорпионом на запястье. Её жизнь — это тихий бунт, спрятанный от всех. Вечерами она встречается с Халедом, владельцем кафе, который хранит в столе фотографию погибшей жены. Их связь — словно тонкая нить, натянутая над пропастью. «Думаешь, твой отец простит, если узнает?» — шепчет Халед, перебирая чётки. Но стены в их мире тонкие. Соседка Лейла уже подслушала их разговор и теперь шантажирует его,
Амир, обычный гид из Каира, находит странный холодный амулет. Это случайность, которая перевернёт всё. Он показывает находку Лейле, аспирантке-египтологу, и та сразу понимает — такого символа нет ни в одном известном источнике. Их совместное расследование начинается в её квартире, среди пыльных карт и книг. Но странности нарастают. Амиру начинают сниться сны — точные образы храмов и узоров, которые он потом находит на стенах заброшенных домов в Луксоре. Лейла считает его одержимым, но
Однажды утром пятеро детей исчезают по дороге в школу. Мир их родителей рушится в одночасье. Пока сыщики выстраивают версии и заполняют бумаги, наступает тишина отчаяния. Но есть другие глаза, полные иной решимости. Это бабушки. Они не говорят громких слов. Они просто действуют. Пока их дети парализованы страхом, эти женщины достают старые телефоны, подключают свою, особую сеть — соседскую, рыночную, деревенскую. Они знают запахи и тени этого города лучше любого следователя. Их поиск — это не