Майя Шарма разрывается между плитой, тетрадями дочери и автобусом на работу. Её мир — это алу-парта для мужа Амита и несделанные уроки Прии. Однажды чаша терпения переполняется сломанной стиралкой и забытой квитанцией. Тихий бунт начинается с отчаяния в телефонном разговоре с сестрой. Она увольняется. Теперь её день проходит в кооперативной лавке напротив школы, где её пальцы пахнут куркумой, а в бухгалтерской книге остаются жёлтые пятна. Сын Рахул смеётся над её ошибками. Амит же хмурится за
В их переулке жизнь течёт по кругу: Гулабо таскает воду, Ситабо чинит камеры, а долги за лавку висят тяжким грузом. Однажды в почтовом ящике появляется синий конверт — уведомление о выселении. Участок хотят отдать под склад. Пятнадцать дней, и всё, что у них есть, превратится в пыль. Они пытаются бороться. Бегут к адвокату, но тот лишь разводит руками: без документов на землю они никто. Тогда Гулабо стучится к соседям, требуя собирать любые квитанции, любые бумажки, способные доказать, что они
Пунья подметала двор в потёртом сари, когда её отец, Махеш, начал кашлять кровью. Врач в далёкой клинике сказал: лёгкие сожжены пылью из карьера. Тогда на рассвете она забралась на баобаб у реки, перекрыв путь грузовикам Рагхава Сингхании. «Сначала убейте меня, потом — камни», — кричала она, вцепившись в ствол. Рагхав приехал сам. Пунья показала ему треснувшие стены храма Шивы, где её мать оставляла цветы жасмина. «Ваши деньги пахнут дизелем», — бросила она. А через неделю, когда оползень
Они встретились внезапно, и всё закружилось с первой же минуты. Джанави и Аджай — две искры, которые высекли такое пламя, что ослепляло всех вокруг. Бесконечные разговоры, смех, который будил соседей, ощущение, что нашёл свою половинку. Казалось, так бывает только в кино. Их чувство было стремительным и безоглядным. Они почти сразу заговорили о семье, о доме, о будущем, которое виделось им ясным и безоблачным. Со стороны это выглядело идеалом — та самая любовь, о которой все мечтают. Но жизнь