Нгуен, молодой дизайнер, живёт в ритме современного Ханоя, где его отец Тхань десятилетиями держит крошечную кофейню. Между ними — стена молчания, сотканная из взаимных упрёков и невысказанного. Нгуен морщится от запаха жареного кофе, Тхань — от амбиций сына, мечтающего о переезде в Хошимин. Однажды Линь, коллега Нгуена, видит в старой кофейне не упадок, а душу. Но для Нгуена это лишь пыльное прошлое. Напряжение достигает пика, когда Тхань, услышав о планах сына, падает, сраженный тихим
Однажды вечером Тхань купал сына в жестяном тазу и заметил, что родинка на его щеке исчезла. Его жена Линь, пахнущая луком и кинзой с рынка, сначала отмахнулась, но сама потом перерыла документы из роддома. Вес при рождении был 3,1 кг, а сейчас — 4,5. «Это не наш сын», — прошептал Тхань. Линь дрожащими пальцами нащупала на младенце чужой браслет с именем «Ань». В роддоме медсестра равнодушно сообщила, что какого-то мужчину интересовала их палата. Тхань вспомнил суматоху в день выписки и нашел
Чан Кван вернулся в деревню после десяти лет в городе, с блокнотом расчётов на ремонт отцовского дома. Но всё изменилось. Тётя Зыа на рынке встретила его насмешкой, а ставни, которые он пытался починить, лишь напомнили о забытом ремесле отца. Вечером Лиен, его старая подруга, положила перед ним папку. Новый завод хотели строить на их земле, на месте рисовых полей. Её шрам на запястье — след их общего детства — был молчаливым укором. Чан пошёл к чиновнику Туану, но тот лишь посоветовал искать