Четверо молодых британцев решают бросить всё и уехать в Сирию, чтобы присоединиться к ИГИЛ. У каждого свои причины: кто-то ищет веру и смысл, кто-то — жаждет наживы или острых ощущений. Их заманивают умелые пропагандисты, рисующие картину праведного халифата. Девушки, как Шакира, добровольно принимают строгие законы шариата, надевая паранджу. Парни, вроде Зияда, проходят ускоренную военную подготовку, мечтая о джихаде. Сначала всё кажется им исполнением мечты — они наконец-то почувствовали себя
Лондонский журналист Джейкоб прилетает в Газу. Его встречает гид Амира — уставшая, знающая каждый развал. Солдат на КПП тычет пальцем в пропуск: «Через два дня обратно». Город встречает их ямами от снарядов и пылью. Она учит его простым вещам: не снимать, не спросив. Заказывает кофе с кардамоном, пока он пытается понять эти улицы. В разрушенной клинике доктор Халед суёт ему в руки конверт — фотографии и отчёты погибшего ребёнка. «Твои газеты напечатают? Или мы для них только террористы?»
Программист Лирон из Тель-Авива находит в своём ящике тревожное письмо с координатами заброшенной фабрики. В тот же день микробиолог Элиз из Марселя получает по почте образец почвы с тем же зловещим символом — перечёркнутым солнцем. «Ты тоже влип?» — пишет она ему, и эта случайная связь запускает цепь событий. Они встречаются на рассвете у фабрики в Яффо. Внутри — следы старой лаборатории, ржавые бочки с немецкими маркировками, пугающие архивы. Лирон находит список людей, умерших в один день —
Каждое утро Ясмин начинала с одних и тех же тревог: долги за салон, пыльная фотография брата в Роттердаме и стопка неоплаченных счетов. Её мир — это ворчание старухи Фариды у раковины, треск радио с футболом и подруга Лила с татуировкой скарабея на запястье. А потом в салоне появился конверт с чужими евро и запиской для пекаря Халида. Он, в муке по локоть, молча варил ей кофе с кардамоном, отрицая всё. Но Лила, с её зорким глазом, разглядела на купюрах следы оранжевой краски — точь-в-точь как