Миранда целыми днями снимала людей на улице. Это была её работа — ловить случайные лица, а потом монтировать из них что-то целое. Сначала всё было обыденно. Потом появились мелочи. Тени, которые ложились не так. Посторонние звуки в тишине квартиры. Снимки, казалось, сами перемещались с места на место. Она списывала это на усталость, говорила себе «показалось». Но вскоре стала ловить себя на том, что оборачивается в пустом переулке, по пять раз проверяет замки. Понимала, что кто-то есть. Кто-то
Это история Майка Генри. Он был королём нью-йоркского телевидения, пока болезнь Паркинсона не оборвала его карьеру. Он просто ушёл — без пафоса, забрался в свою семейную крепость, пытаясь забыть прошлое. Но прошлое не отпускает. Прошло пять лет. Дети выросли, дом опустел, а внутри осталась та же жажда эфира. Мысль «а что, если?» стала навязчивой. Он боится. Мир изменился, болезнь никуда не делась — руки дрожат, походка неуверенна. Возвращаться с тростью туда, где когда-то царил, — это вызов