Молодая женщина приходит в себя и не помнит ровно ничего. Ни себя, ни мужа, который заботится о ней, ни детей, которых она должна любить. Её мир — это белая, стерильная комната в её же собственном доме. Все вокруг пытаются помочь, но их любовь кажется ей чужой, натянутой, как плохо сидящий костюм. Она не чувствует связи, лишь тяжёлое, давящее чувство долга и вины. Постепенно в ней просыпается подозрение. Слишком уж старательно все оберегают её от малейших воспоминаний. Она начинает своё тихое
Все началось в застрявшем лифте на Мокотувской. Кася, рыжая, в порванной кофте, а он, Томаш, с пакетом пива. Через три дня он принес ей пончиков в офис, пробормотав что-то про сахар как топливо для рекламщиков. Их вечера проходили в его квартире с облупившимися обоями: она рисовала скетчи, он чинил радиатор. Пока он не нашел смс от бывшего. «Этот Мацек еще жив?» — «Нет», — бросила она, хлопнув дверью. Потом позвонила Агата, его бывшая, с татуировкой совы. Ночью. Он вышел на балкон курить. «Кому
Давиду двадцать три. Он живёт с Ольгой на окраине, где обои отклеиваются от сырости. Однажды на кухонном столе оказывается тест с двумя полосками. Ольга смотрит на него молча, а потом спрашивает, представляешь ли ты, сколько это стоит. Он пересчитывает мелочь из жестяной банки и звонит Славеку про быстрый заработок. Встреча у гаража, свёрток в руки, три сотни за доставку на Жижков. Он не спрашивает, что внутри. Через два дня он уже в участке. На столе — пакет с порошком и фотография Ольги из