Молодой учёный верит, что законы термодинамики управляют всем, даже любовью. Он строит свои отношения с девушкой как точный эксперимент, пытаясь сделать их предсказуемыми и управляемыми, как физический процесс. Для него это высшее проявление заботы — уберечь их от хаоса и боли. Но его откровение об этом эксперименте становится ударом для неё. Она чувствует себя частью холодного уравнения, объектом исследования, а не живым человеком. Ей больно от того, что её любовь, её непредсказуемые эмоции и
Главная героиня, почти тридцатилетняя неудачница, не ожидала, что её жизнь перевернётся с ног на голову из-за просьбы друзей. Они попросили её стать крёстной матерью их будущим детям. Она согласилась, хотя сама никогда не была матерью и не имела ни малейшего опыта. На крестинах она встретила его — такого же неопытного крёстного отца, впервые взявшего на себя такую роль. Сначала всё было трогательно и ново. Пока однажды родители не озвучили своё страшное пожелание: стать опекунами детей, если с
После пятнадцати лет вместе Але и Алекс собирают близких. Все думают — праздник, может, годовщина. А это прощание. Они объявляют, что расстаются. И не просто так, а с вечеринкой. Гости в ступоре. Смех застревает в горле, тосты звучат фальшиво. Никто не понимает — как можно отмечать конец? Что это: новый тренд, отчаяние или цинизм? Друзья пытаются копать глубже, искать подвох, причину. Может, у кого-то появился кто-то? Или просто всё выгорело? Но Але и Алекс не дают простых ответов. Они будто
Элена разыскивает пропавшего брата Карлоса. Его след обрывается на Ибице, после загадочной вечеринки в клубе «Локомия-92». Среди старых кассет она находит ключ — фотографию, где Карлос танцует с девушкой, чья татуировка в виде змеи, глотающей солнце, ведёт её прямиком в Мехико. Там, на шумных улицах, ниточка тянется дальше: к слепому гитаристу, который помнит Карлоса и его чёрный ящик с наклейкой «Discos Corona». Этот ящик оказывается на заброшенном заводе, и его содержимое заставляет Пако,
После смерти матери Лусия находит в её квартире загадочные кассеты. На записях — её мать, Марибель, у кинотеатра, которого уже много лет нет. Голос за кадром задаёт странные вопросы, а на плёнке мелькают пугающие образы: детские руки, царапающие стекло, и её собственный детский смех. Сосед Карлос, бывший монтажёр, замечает в кадре необъяснимую деталь — тень в форме полумесяца, символ из архивов её отца, Мануэля, бесследно пропавшего. Это приводит их в Барселону, в старую квартиру отца. Письма
В подсобке типографии, среди пыльных коробок, Карлос находит конверт с плёнками. На одном из снимков — женщина, вылитая его покойная мать. Он показывает негатив Лусии, но та лишь пожимает плечами: может, просто похожа? Мать Карлоса умерла до того, как был сделан этот кадр. Но его не отпускает странное чувство. Он замечает на другом фото тень человека со шрамом — точь-в-точь как у соседа Матео. Оказывается, Матео — бывший фотограф, скрывавшийся после съёмок старых протестов. Он бормочет, что эти
В тот август Мадрид вымер, став нашим личным миром раскаленного асфальта и пустынных площадей. Мы болтались по крышам, пили вино, чувствуя себя хозяевами этого апокалипсиса. Пока не нашли в старой квартире тот дневник с обожжёнными краями. Сначала это казалось игрой. Записи указывали на какое-то подземелье, на тайну. Но город откликнулся на нас странными знаками на стенах, шёпотом в переулках. Игра стала реальной, а реальность — зыбкой и тревожной. А ещё были они — Сабрина и Марко. Их взгляды