Гарри и Хелен Смиты — обычная пара, чья жизнь стала серой и предсказуемой. Искра между ними почти угасла. Хелен начинает подозревать, что Гарри ей изменяет. Его странные звонки, постоянные отлучки — всё это кажется ей признаками банального рома на стороне. Но правда оказывается иной, куда более невероятной. Гарри — вовсе не скучный компьютерщик, а секретный агент. Чтобы спасти брак и открыть жене правду, он приглашает её в Париж, под предлогом романтического путешествия. Однако поездка
Восьмидесятые. Нью-Йорк манит, как магнит. Джимми, с фотокамерой в руках и дипломом в кармане, возвращается на Лонг-Айленд, пытаясь поймать жизнь в объектив. И тут же сталкивается с Джилл — своей бывшей, которая теперь рвётся в Манхэттен с эскизами и железной решимостью. Она боится, что его появление собьёт её с пути. А он ищет тот самый, единственный кадр. Их дороги снова сплетаются, и вокруг — другие: такие же молодые, голодные, мечтающие о своём куске этого большого города. Все они на
Бриттани Форглер жила в ритме ночного Нью-Йорка: клубы, утренняя усталость, работа. Жизнь проходила мимо, пока медицинское обследование не поставило перед ней жёсткий факт — её здоровье разрушалось. Это был не просто звонок будильника, а удар. Она надела старые кроссовки и вышла на улицу. Первые сто метров дались с мучительной одышкой. Казалось, тело отказывается слушаться. Но она пробежала ещё сто. Потом ещё. Каждый шаг был борьбой с самой собой — с ленью, с болью, с сомнениями. И вот однажды
Сьюзен живёт в тесной квартирке, каждый её день похож на предыдущий. Офис, папки, ворчание начальника Боба, чизкейк из контейнера. Вечера на потёртом диване, бесцельное листание ленты, споры с матерью. Её вытаскивает в свет только соседка Джина, которая кричит в баре, что её жизнь шумит, но не греет. Всё меняется из-за случайной акварели, выложенной в сеть. Незнакомец из Чикаго предлагает за неё деньги. Джина зажигается, требует ещё. Сьюзен крадёт бумагу в офисе, рисует в уборной между
Они встретились в кафе из-за пролитого эспрессо и испорченных эскизов. Он, Джейк, сделал это специально — приходил к девяти пятнадцати, чтобы увидеть её, Эмили, с её овсяным латте и татуировкой совы. Потом была их бруклинская квартира, пропахшая краской и старыми коврами. Она засыпала под стук его клавиатуры, он репетировал в гараже до четырёх утра, пока соседка не стучала в потолок метлой. После одной ссоры он привёл её в гараж. Там, среди хлама, висел её испорченный рисунок в рамке. Рядом