Америка бурных 1950-х годов. Организованная преступность процветает, и те, кому поручено бороться с ней, прилагают все усилия, чтобы скрыть признаки ее существования. Осенью 1957 года тихий городок в северной части штата Нью-Йорк становится местом сбора представителей преступных синдикатов. Цель их прибытия - принять участие в одной из крупнейших на сегодняшний день мафиозных конференций. Это событие заметил Эд Кросвелл - местный полицейский. В результате его действий происходит беспрецедентная
Макс «Ключ» Торрес собирает старых друзей в закопченном гараже. План кажется простым: заблокировать мост фургонами, пока они зачистят склады на Фронтир-стрит. Кармен Рейes, бывшая медсестра, добывает обезболивающие. Луи «Сопло» Чен опасается ребят из Красных Кепок. А в углу молча курит Эллиотт, бывший учитель, теперь ростовщик — его пальцы вечно в синих чернилах от пересчета долларов. Через две недели они спускаются в тоннель у пекарни «Медовый угол». Среди ржавых труб — путь в подвал ломбарда
Шестеро друзей, кажется, застряли в этом сонном городке навсегда. И от этой безнадёжности, от скуки, они начинают играть с огнём. Сначала это похоже на шутку — нелепые, рискованные выходки, чтобы просто почувствовать себя живыми. Но азарт — липкая паутина. Невинная бравада незаметно перерастает в нечто мрачное и криминальное. Они втягиваются, сами не понимая, как пересекли черту, за которой уже нет пути назад. Словно наблюдаешь за падением в замедленной съёмке: вот они ещё смеются, а в
Гейб вырос в семье свидетелей Иеговы. В детстве всё было просто: правила, собрания, ощущение общности. Но с приходом юности привычный мир дал трещину. Обычные вещи — друзья, музыка, девушки — вдруг оказались под запретом, греховными. Он сидел на проповедях и ловил себя на мысли: почему другим можно, а ему нет? Сначала это были мелкие бытовые «нельзя», но они копились, превращаясь в тяжёлый груз. Гейб начал сомневаться. А что, если эти истины — всего лишь чьи-то страхи? Голова требовала ответов,
Новый город встретил Али холодом. Взгляды, скользящие по его чёрным футболкам, превращали школьные коридоры в чужую территорию. Даже дома не было покоя — только крики дяди, не помнящего свою молодость. Казалось, стены смыкаются. Однажды он пришёл в борцовский зал. Не для славы, а от безысходности. На ковре всё было иначе. Здесь можно было отвечать. Не кулаками, а движением, силой, которую он в себе не подозревал. Каждая тренировка была молчаливым диалогом с самим собой. После занятий он