После метеоритного дождя, едва не стоившего астронавту жизни, на лунной станции что-то пошло не так. Спасённый, но не целый. С ним на борт проникло нечто — вирус, искажающий реальность. Сначала это были лишь тени на периферии зрения. Потом голоса. Команда начала видеть кошмары наяву. Старые обиды и страхи вырывались наружу, принимая зримые формы. Отличить правду от вымысла стало невозможно. Каждый доверял только своим глазам, а они лгали. Напряжение росло, паранойя разъедала изнутри. Кто-то
Семнадцатилетняя Эмили приезжает к тёте Шарлотте в Грейс-Харбор, пытаясь сбежать от ссоры с матерью. Этот дом пахнет рыбой и смолой, здесь всё другое. Даже Люк, сын рыбака, смеётся над её городскими кроссовками. Заброшенный маяк становится их убежищем. Однажды Эмили находит в кладовке пачку писем на французском. Старые, пожелтевшие. Шарлотта пиала их какому-то Жан-Пьеру в девяностых. Тётя приходит в ярость от этого открытия, хлопает дверью. А потом случается шторм, свет гаснет, и в темноте
Лина жила в ритме кофемашины и вечных претензий к капучино, пока не надела медный амулет бабушки. Он был просто безделушкой с трещиной. Но однажды мокрая тряпка коснулась его — и стены кафе на мгновение покрылись инеем, а чашка в её руке рассыпалась в пыль. Марко, коллега, решил, что она просто переработала. Все изменилось, когда в кофейню зашел Эйден. Уставший аспирант-физик, он узнал в амулете не артефакт, а генератор сингулярности. Он уговорил Лину на эксперимент: представить яблоко. На