Мир опустел. Тишина стала привычной, а руины — единственным пейзажем. Они бредут по этому пепелищу, двое из немногих, кто ещё дышит. Элайдж ищет признаки жизни, любую зацепку, которая оправдала бы их путь. Анна просто идёт рядом, пытаясь не забыть звук человеческого голоса. Каждый день — это проверка. Не на силу, а на желание жить. Отчаяние — их постоянный спутник, холодный и безликий. Они находят заброшенные убежища, следы тех, кто не смог дотянуть до утра. И каждый раз задают один и тот же
Полгода назад Джой разорвала свой старый мир, сбежав от мужа-тирана. Но травма — это тень, от которой не уйти. Вместе с подругой она присоединяется к терапевтическому походу в Скалистые горы, надеясь, что дикая природа исцелит раны. Сначала тишина гор кажется спасительной. Но вскоре покой сменяется тревогой. Джой начинает чувствовать чей-то пристальный взгляд из чащи. Ей чудится знакомый силуэт, шаги, от которых стынет кровь. Она пытается убедить себя, что это игра разума, последствия ПТСР.
Детектив Джек Харпер находит в промерзшем лесу тело мужчины. Рука вмёрзла в лёд, на пальце — кольцо с загадочной гравировкой «М.К. 1998». Его напарница Элла замечает свежие следы, обрывающиеся у реки. Всё указывает на то, что тело подбросили неслучайно, словно хотели, чтобы его нашли именно весной. В кармане жертвы — квитанция из бара «Полярный лис» и потёртая фотография девочки. Бармен Лукас отводит взгляд, его ответ уклончив и тревожен. А ночью Джек пробирается в архив школы и понимает:
Каждое утро Марго открывала свою кофейню в подвале старого здания, а её сосед Лиам искал утечки в городских трубах. Однажды его робот-помощник наткнулся на загадочный люк в тоннеле позапрошлого века. Марго, услышав об этом, предложила поискать старые карты — её отец когда-то рассказывал о подземном районе заброшенных фабрик. Вместе со студенткой-историком Эмили они спустились в сырые тоннели, пахнущие машинным маслом и временем. Эмили нашла обрывок дневника с упоминанием пропавших рабочих и
После смерти матери-археолога брат с сестрой, Марко и Лина, разбирают её архив в старом доме в Кордове. Среди пожелтевших фотографий и потёртого дневника они находят медальон с треснувшим солнцем. Последняя запись в дневнике сделана за неделю до её загадочной гибели. В саду земля ведёт себя странно, будто дышит, а радио ловит лишь искажённые шёпоты. Ночью Марко слышит голос, настойчиво зовущий копать под магнолией. Лина обнаруживает письмо от местного священника, который предупреждал их мать о
Лина живет в старом доме на Пайн-стрит, где трещины на потолке складываются в лица, а кот смотрит в пустой угол. Она работает барменом, вытирает кружки тряпкой, пахнущей прогорклым маслом, и возвращается в свой кирпичный мир, полный шорохов. Её друг Марк, электрик, чинит проводку в подвале и находит пожелтевшую фотографию девочки из позапрошлого века. «Тут не я один шарит», — бормочет он. Ночью Лину будит стук мяча по лестнице. Маленький призрак просит вернуть что-то в сарай. Потом является
В заснеженном Сноу-Лейке шериф Лиам Гарретт ищет пропавшую шестнадцатилетнюю Кейт. Её младший брат, Джон, в страхе указывает на Старую мельницу — туда, где слышны голоса. Лиам находит на снегу лишь её синий шарф. Новенькая медсестра Элла Марс, работая в клинике, чувствует неладное. Её тревожат шепоты ветра и стуки в окна, затянутые инеем. В архивах она обнаруживает леденящую душу закономерность: каждые пятнадцать лет в городке бесследно исчезает ребёнок. Последний раз — в далёком восемьдесят
Джон Карвер, санитар в полузаброшенной больнице, привык к ночным сменам и ворчливым пациентам вроде Марго Лефевр. Его мир — это линолеум и мигающие мониторы. Все меняется, когда он находит в подсобке умирающего незнакомца с ожогом-спиралью на шее. Через пару дней в его кармане появляется чужая ключ-карта. Хирург Ирина Волков, встревоженная, предупреждает его: его подставили. Эта карта открывает доступ к лаборатории, которой не должно существовать. За морозильной камерой Джон находит коробки с
Джейк Марлоу живёт в Пайнкресте, где дым из труб висит даже в воскресенье. Он чинит конвейеры на заводе, а в кармане носит блокнот с чертежами «вечных двигателей» — машин, которые ему снятся. Его соседка Элис рисует на стенах драконов и советует ему выспаться. Однажды за заводом Джейк находит заваленный подвал. Там — медная пластина с уравнениями и гулящая коробка. Элис, увидев её, говорит, что это уровень Теслы. Ночью в городе гаснет свет, а в голове у Джека звучит чужой голос о нестабильном
За три дня до Рождества в кафе «Снежинка» появился Джейк. Эмили не видела его пять лет, с тех пор как он уехал в Чикаго, оставив лишь записку на салфетке. Он просит двойной эспрессо, и его вопрос о кофе с корицей повисает в воздухе, будто и не было этих лет. Вечером она находит на чердаке старую фотографию: им пятнадцать, они лепят снеговика у заброшенной церкви. Воспоминания накатывают тяжёлой волной. На следующий день он ждёт её у катка, под тем самым фонарём. Говорит, что вернулся не из-за
Сначала был просто страх. Дверь поддавалась, а за ней — они. Наша хрущевка стала крепостью. Соседи, раньше чужие, стали всем. Студент Лёша паниковал первым. Бабушка Нина, с её котлом борща, оказалась тверже всех — смотрела в глазок с таким спокойствием, что и нам передавалось. А Сергей с третьего этажа снимал всё на телефон, уверяя, что это исторический документ. Потом страх притупился, стал рутиной. Мы учились различать их шаги, спорили из-за тушенки, дежурили ночью с кухонными ножами. Иногда