Санчак с детства познал жестокость этого мира. Потеряв отца-борца за права рабочих и мать, вынужденную уехать навсегда, он выживал один. Улицы научили его жестоким урокам, закалили тело, но не убили в нём чувство справедливости. Став взрослым, он не мог молча смотреть, как сильные безнаказанно унижают слабых. И тогда судьба вмешалась. Удар молнии не убил его — он пробудил что-то. Санчак обнаружил в себе невероятную силу, скорость. Это был не просто дар, а обязанность. Он стал темной тенью,
После тюрьмы Кодрат возвращается в деревню, ища покоя у старого наставника. Но покоя нет. Учитель тяжело болен, а земля и люди здесь заражены странной порчей. Урожай гибнет, а на жителей накатывают приступы одержимости, превращая их будни в кошмар. Кодрат чувствует свою вину — когда-то злой дух отнял у него сына, и эта рана не зажила. Теперь он видит, как то же самое зло терзает его родные места. Он не может уйти. Сначала из долга — помочь учителю. Потом из необходимости понять, что происходит.
Молодой водитель Ади находит в бабушкином сарае старую корзину с истлевшим виноградом и письмо от деда, написанное в 1987-м. В нём — наказ восстановить семейный виноградник. На это всего семь дней, до начала сезона дождей. Соседка Мира, пахнущая морем и солью, пытается его отговорить. Местный рыбак Дармо шепчет о тёмной истории их семьи, о том, что дед продал душу за сладкий сок. Но Ади упрямо ломает бетонный забор и корчует чужие банановые деревья. Вскоре начинается сопротивление. Исчезают
В гараже отца Раден находит старые тетради. На пожелтевшей странице — схема, показывающая, как вода должна питать поля их деревни, а не уходить в бетонные канавы. Это его первая зацепка. Тем временем его сестра Сурти пробирается в архив. Среди бумаг она обнаруживает договор аренды: земля, которая уже три года как кладбище, продаётся под строительство школы. Подпись мэра — детская каракуля. Раден сталкивается с Ади, владельцем сети прачечных. Тот с усмешкой намекает, что вода с полей фермеров
Семнадцатилетняя Инанг стирает белье в речке, а из бамбуковой хижины доносится кашель ее брата Адика. Лекарства дороже риса. Отец, с ожогом от сигареты на руке, безнадежно говорит о поисках работы в порту. Отчаявшись, Инанг крадет у соседки три яйца, чтобы обменять на антибиотики, но этого мало. Она уезжает в Джакарту, сжимая в автобусе мешок с сушеными креветками — подарок для тетки Роси, у которой теперь придется жить. В квартире пахнет жареным темпе и старой плесенью. Инанг моет полы в
Возвращение в родную деревню на Яве обернулось для Рафли встречей с тихим ужасом. Старый колодец за домом тёти Мины был затоплен, и от воды тянуло гнилью. Соседи шептались о проклятии, вспоминая пропавшего рыбака Ади. Старик Марсуди намекал, что здесь каждый камень помнит грехи предков. Саша, сестра Рафли, нашла в сундуке письма — их дед когда-то участвовал в поджоге мечети. Прошлое не отпускало. Перед Рамаданом в доме лопнула труба, вода залила старые фото, где их дед стоял плечом к плечу с
Уличный фотограф Ади в джакартской суматохе случайно снимает странную операцию — перевозку контейнера с логотипом французской химической компании. Его подруга Тиа, лаборантка, с ужасом узнаёт в кадре пропавший образец «красного ила» — тот самый, что светился в лаборатории. На следующее утро в их почте появляется анонимная флешка с чертежами подводной станции. В это же время в Куала-Лумпуре пенсионер-ихтиолог Эмиль Лефевр пытается расшифровать старую запись на диалекте баджо: «Луна сломана на