Рита приехала из провинции, мечтая о другой жизни. Столица приняла её жестоко, предложив роль наёмной спутницы для состоятельных мужчин. Деньги притупили стыд, но не заглушили внутренний протест. Особенно больно ранили слова Саши, сына одного из её покровителей. Он назвал её никчемной и продажной. Эта фраза вонзилась глубже любого упрёка. Она всегда знала, что способна на большее. На искренность. На чувство. И решила доказать это ему, а в первую очередь — себе. Её попытка измениться оборвалась
После двух лет брака её бросает муж Степан, оставив с пустотой вместо жизни. Всё это время Вера терпела унижения от свекрови и содержала несостоявшегося писателя, а теперь оказалась на улице без работы и крыши над головой. В отчаянной попытке начать всё заново она снимает комнаты в чужой квартире, мечтая о своём деле — пошиве одежды. Но планы рушатся. Хозяин квартиры Евгений, узнав об измене жены-блогерши Ирины, сам селится в третьей комнате. Вера вынуждена принять это нежданное соседство.
Накануне свадьбы Даша Ермакова всё обрывает и уезжает в Москву, надеясь начать жизнь заново. Но город встречает её безрадостно: ни работы, ни крыши над головой. В отчаянии она соглашается на подработку у психотерапевта Михаила Литовченко. Затем — нападение, удар, пустота. Она приходит в себя в роскошной квартире, а Михаил называет её Ириной, своей женой. Даша не помнит ни его, ни себя. Её прошлое стёрто. Она пытается привыкнуть к роли Ирины, но обрывки чужих воспоминаний не складываются в
Две женщины, две такие разные жизни. Катя, питерская официантка, считает мелочь на бензин до Купчино, слушая, как сосед сверлит стену. У неё — долги за коммуналку и письма отца из колонии. Ольга из Москвы живёт в пентхаусе, где люстра бьёт по глазам, но её душит правильность и скука. Они сталкиваются на форуме. Шутка Ольги — «Меняемся на месяц?» — неожиданно становится реальностью. И вот Катя тушит сигарету о мраморный подоконник на московской вечеринке, а Ольга в Питере мажет краской
Пятнадцатилетняя Ясмина в платке с выцветшими ромашками. Учительница требует снять его, называя тряпкой. Девочка молча сопротивляется, чувствуя подкладку из старого сарафана, которую зашила мама. Директор вызывает отца, Азата. Тот слушает упрёки, глядя на свои рабочие сапоги, оставившие следы на школьном линолеуме. Вечером мать, Зульфия, плачет над луком для чебуреков. Не от сока. Она шепчет о позоре, о соседях, которые уже подыскивают женихов. Ясмина смотрит в окно на ржавые качели. И через