Всё вокруг засыпало снегом, и долина затихла, уйдя в зимнюю спячку. Но Муми-тролль не мог уснуть. Впервые он остался один на один с зимой — холодной, незнакомой, загадочной. Ему было одиноко, пока он не обнаружил, что долина не пуста. Он встретил новых друзей: застенчивую Туу-тикки, вечно спешащего Морру и других, кто не боится холода. Они говорили о приближающемся празднике, о Рождестве, которого Муми-тролль никогда не знал. Он смотрел, как они готовятся — не с шумом и суетой, а с тихим
Четверо друзей — Лина, Эрик, Сара и Микаэль — пытаются спасти свой полузаброшенный клуб в старом сарае. Во время ремонта они находят старую фотографию. На ней — группа подростков, а в центре девушка Анника, которая бесследно исчезла после пожара на маяке много лет назад. Их расследование приводит на заброшенную бумажную фабрику. Среди пыли и ржавых станков Лина находит письма. Выясняется, что Анника встречалась с кем-то из полиции, а даты их встреч совпадают с чередой старых исчезновений. Тени
Десятилетний Рикки, этот мальчишка в потрёпанной кепке, жил в своём ритме, читая рэп где попало — хоть на уроке математики. Однажды в подвале он наткнулся на полупрозрачного парня в косухе. «Ты видишь меня?» — спросил призрак. Рикки, конечно, огрызнулся, но не смог пройти мимо. Этого Винсента, погибшего тридцать лет назад, преследовала одна тоска — украденная харп-гармоника. Вместе с соседкой Вильмой и одноклассником Сами они начали поиски. Вильма вскоре перестала верить, списала всё на
На рыбном рынке в Хельсинки Тапио Каллио чинит сети, а его брат Юха спорит с контрабандистами. Лед на Балтике толще отговорок. В это время в Эстонии Лийз Вяльяотс реставрирует старую икону в подвале, рискуя навлечь на себя гнев церкви. Их миры разделяет море, но связывает прошлое. Паром привозит Лийз в Турку. В ее рюкзаке икона с ликом, поразительно похожим на Юху. Тапио же в старых вещах отца находит письма, где говорится, что их брат Эрик не утонул. Их встреча у ларька с рыбой кажется
В этом скучном шведском городке он чувствовал себя невидимкой. Дома его не понимали, считали странным. Но на сцене крошечного паба, с микрофоном в потной ладони, он вдруг начинал дышать полной грудью. Месяцы шли, а в ответ — лишь ледяная тишина. Пробить эту стену равнодушия казалось невозможным. И вот однажды, от отчаяния, он выдавил какую-то нелепую шутку. И случилось чудо — тишину разорвал смех. Сначала робкий, потом нарастающий. Это был странный, пьянящий момент победы. Сердце колотилось,