Это история о них — о тех, кто остаётся за сценой, в полумраке, среди спутанных проводов и пожелтевших нот. Либор, звукорежиссёр, вечно борется с хрипящими микрофонами и своим усталым упрямством. Яна, актриса, примеряет на сцене чужие жизни, а в гримёрке пытается найти свои ключи и равновесие. Элишка, костюмерша, затягивает корсеты и прячет за сигаретой усталость от вечных опозданий и угроз режиссёра. Их мир — это бесконечные репетиции, стопки костюмов, запах старого дерева и вечный сквозняк из
Старая пражская «скорая». Ян Новак допивает кофе, Эва Светла перевязывает бинты. Обычная ночь. Пока не приходит вызов — столкновение трамвая с цистерной химикатов. Сирены воют, город за окном плывет в дожде. А где-то в другом конце города инженер Карел Вондражка находит в пробах металла с Либеньского моста странные кристаллы. Это не коррозия. Он звонит Эве, предупреждает о яде в крови пострадавших. И тут же получает в свой почтовый ящик молчаливую угрозу — фотографию своей дочери у школы.
Тереза вытирает зеркала в своей танцстудии, и пахнет хлоркой. Она считает мелочь в кассе, а хозяйка здания стучит каблуком — платите больше, или ваши балетные мыши бегут в торговый центр. Анета, ее подруга, репетирует в Национальном театре, а солистки шепчутся о ее деревенской технике. Она мечтает о Париже, о пробе у французского хореографа, но прячет авиабилет в книге на кухонной полке, между банками с гречкой. Мартин из кафе на углу роняет отвертку, когда видит Анету. Он наливает ей капучино
Случайная находка в антикварной лавке — старый дневник с латинскими пометками — переворачивает жизнь Катержины. За чашкой кофе в тихом кафе она замечает, что символы из дневника совпадают с граффити на стене соседнего переулка. Бармен Мартин, кажется, что-то знает. Он молча водит её в заброшенную аптеку, где под слоем пыли скрываются не только сухие травы, но и чертежи подземных ходов. К поискам подключается брат Катержины, Ондржей, и его друг Якуб. Вместе они спускаются в тоннель под Влтавой и
Брат с сестрой, Карел и Эва, находят в старом доме наследство — не деньги, а тайну. Пожелтевшие письма, чертежи тоннелей под Вышеградом, фотография бабушки с незнакомцем. Они спорят, продать всё или остаться, но дом уже не отпускает. Эве снится дед, рисующий на стене три переплетенных кольца. Карел смеётся, но вскоре они находят дневник 1942 года. В нём — записи о странном эксперименте, о резонансе дерева. Пропадает слесарь, оставив после себя лишь лужицу смолы и обрывок нот. А потом начинается