Зофья, учительница в деревенской школе, замечает странности в поведении Яна, вернувшегося с войны. Его сапоги вечно в глине, будто он по ночам что-то роет. Она спрашивает его о пропавшей Ленке, но в ответ получает лишь молчаливый подарок — картофелину, брошенную на парту. В её списке уже три фамилии исчезнувших детей. В корчме Владек, хозяин с обожженными щеками, шепчет, что видел Яна с немцами в сорок третьем. Топил печки, пока тех расстреливали. Зофья находит в лесу ржавую печать — такую же
Ола вернулась в Лодзь, город, который надеялась забыть. Казалось, всё наладилось, но прошлое не отпускает. Однажды вечером под её окнами происходит нечто жуткое — гибель человека, похожая на самоубийство. Но детали не сходятся: странные следы, сломанные часы, чья-то торопливая тень в переулке. Полиция закрывает дело, но Ола чувствует — здесь что-то нечисто. Не в её правилах отступать. Она находит в сети группу энтузиастов: айтишник, архивариус и студентка-криминалистка. Вместе они начинают своё
С виду тихий приморский городок, где все друг друга знают. Но однажды эта идиллия даёт трещину. Сначала — шепотки. Потом — сарай, объятый пламенем. Следы крови у старого причала. Тишина становится тяжёлой, звенящей, она будто сжимает горло. Обычные люди, вроде тех, с кем ты вчера пил кофе на набережной, оказываются в центре этого кошмара. Они пытаются жить как прежде, но страх уже проник в каждый дом. Двери запираются на замок, из-за шторок следят загубленные подозрением глаза. Смех на пляже