Лена застряла в ванной с кистью, когда Стивен принёс треснувшую плитку. Их дом на Оук-стрит пах свежей штукатуркой и старыми проблемами. Он тыкал в банку с зелёной краской, она отмахивалась — если бы он помог с выбором неделю назад. Он уезжал под предлогом срывающегося проекта, оставляя голосовые, а она одна чинила протекающий кран. Под половицами она нашла конверты 1940-х, адресованные Эдит. Мэгги с третьего этажа, разбирая их, вспомнила: женщина ждала письма с фронта. Не дождалась. А Стивен
За день до праздника десять разных пар матерей и дочерей оказываются втянуты в водоворот старых обид и внезапных откровений. Одна пытается подарить взрослой дочери старые джинсы, другая — слышит упрёки за давние решения. Их разговоры, полные недосказанности, происходят на кухнях, в гостиных, в машинах. Это не громкие ссоры, а тихое напряжение, которое копилось годами. Всплывают старые раны, звучат нелепые претензии. Но сквозь этот гул пробиваются и проблески нежности. Внезапное признание,