Четверо друзей снова собираются вместе. Лёша, Камиль, Слава и Саша. Повод всегда найдётся — субботнее шампанское, разговор ни о чём и обо всём сразу. Они говорят о вечном и о сиюминутном. О женской дружбе, в которой пытаются найти логику. О кричащих фотографиях в соцсетях, за которыми прячется тишина одиночества. Даже о лампочке — как её вкрутить, чтобы она была счастлива. Это не просто шутка, а их способ касаться серьёзных вещей легко, по-дружески. За этим потоком слов — жизнь с её потерями и
Борис Фадеев — опер, который словно ищет на краю. Он больше не боится пуль, идет на преступников без бронежилета, его пальцы сами находят провода под взрывчаткой. В нём что-то сломалось, а может, наоборот — включилось. Он выполняет задание, которое ему дал психотерапевт, пытаясь справиться с внутренней бурей, но получается иначе. Каждое новое дело, каждый риск — это шаг вглубь самого себя, попытка докричаться до чего-то спрятанного. Он не просто ловит воров и обезвреживает бомбы. Он разгадывает
Группа друзей, кажется, живёт в особом измерении, где любой простой поступок оборачивается каскадом нелепых последствий. Они выходят из дома за хлебом, а возвращаются через сутки, повидав детектива, соседскую свадьбу и укравшись от стаи голубей. Их жизнь — это цепь абсурдных ситуаций, где логика бессильна. Каждое их решение, каким бы разумным оно ни казалось, закручивает реальность в новый, ещё более смешной и запутанный узел. Остроумные перепалки, неловкие встречи, комичные недопонимания — всё
Молодые люди из группировки скинхедов живут в мире, где камера становится их главным оружием. Они снимают видео, вербуют сторонников, их лидер Штык — идейный вдохновитель, непоколебимый в своей вере в расовую чистоту. Их жизнь — это манифест, облечённый в изображение. Каждый шаг записан, каждый поступок становится публичным заявлением. Но реальность вторгается жёстко и неожиданно. Штык узнаёт, что его собственная сестра встречается с парнем кавказской национальности. Этот удар ниже пояса. Всё,
Казалось, их жизнь медленно остывает, превращаясь в рутину. Но потом случилось непоправимое. Эта трагедия, такая резкая и несправедливая, будто выжгла всё внутри, оставив лишь пустоту и боль. Они потеряли почву под ногами, каждый переживал горе в одиночку, отдаляясь друг от друга. И вот парадокс: именно это общее горе стало тем якорем, что не дал им уплыть в разные стороны. Оно заставило заглянуть в самую суть, вспомнить, что когда-то связывало их крепче любых обязательств. Сквозь печаль