Тихая жизнь Рашель, наполненная офисной рутиной, неожиданно рушится от встречи с Филиппом. Он — из другого мира, богатого и блестящего. Между ними мгновенно вспыхивает страсть, сильная и неотвратимая. Эта связь дарит им дочь, Шанталь, — хрупкое доказательство их чувств. Но для Филиппа этого оказалось недостаточно. Его мир, скованный условностями и предрассудками, не позволяет сделать следующий шаг. Он — отец, но не муж. Рашель сталкивается с жестоким выбором: принять правила игры, где её любовь
1971 год. Дельфин, двадцатитрёхлетняя дочь фермеров, сбегает из деревни в Париж, ища другую жизнь. Кароль, парижанка тридцати пяти, живёт с мужчиной и поглощена борьбой за права женщин. Их миры не должны были соприкоснуться. Но встреча переворачивает всё. Между ними вспыхивает чувство, такое острое и новое, что прежние жизни кажутся чужими. Париж становится их общим убежищем, где они по-настоящему свободны. Однако прошлое настигает Дельфин, вынуждая вернуться на ферму. Кароль, не раздумывая,
Сюзанн живёт в идеальной, выстроенной до мелочей жизни. Муж-хирург, дети, достаток. Но это однообразие, тихий звон фарфора в безупречном доме, стало для неё клеткой. Решение вернуться к работе врачом — попытка вернуть себе хоть часть прежней себя. Для ремонта кабинета муж нанимает Ивана. Он другой. От него пахнет деревом и потом, он говорит прямо и смотрит честно. Его мир — простой и настоящий — становится для Сюзанн откровением. Между ними возникает нечто большее, чем мимолётная страсть. Это
Их отношения давно дали трещину. Раф и Жюли договаривались о разрыве, но жизнь внесла свои коррективы. Париж бурлил от протестов «жёлтых жилетов», и эта буря настигла их. Они оказались в переполненном госпитале — не вместе, а просто рядом. Там они встретили Янна. Раненый, полный гнева и боли демонстрант. Его ярость была искренней, оголённой. Она контрастировала с их тихим, вежливым отчаянием. Эта встреча стала трещиной в их собственной реальности. Через его боль они увидели пустоту в себе. Свои
Бывший режиссёр Люк снимает комнату в Париже. Его соседка Мари-Клод, с татуировкой ласточки на запястье, уговаривает его поставить пьесу её покойного брата — текст о старой забастовке. Он соглашается, хотя сомневается: это искусство или политический манифест? В подвале кабаре собирается труппа. Пожилой Жерар с больным коленом. Селин, прячущая шрамы под шёлковым платком. Репетиции — это борьба с реальностью, которая сопротивляется. Забастовка метро, осенние дожди, призраки прошлого. Селин