После страшной аварии блестящий хирург Чарли Харрис оказывается в коме. Его невеста Алекс из последних сил пытается вернуть его к жизни, не подозревая, что его сознание уже блуждает по больничным этажам. Он — призрак, застрявший между мирами, не понимающий, жив он или уже мёртв. В этом лимбе он встречает таких же потерянных: тех, кто умер, но не ушёл, и тех, чьи тела, как и его, ещё дышат. Он узнаёт, что кома — не конец, а лишь иное состояние, из которого можно вернуться. Когда Чарли наконец
Этот супермаркет — как сцена для бесконечной семейной драмы. Владеет им американо-корейская семья, и их жизнь — это постоянный вихрь из страстей, тайных интриг и борьбы за влияние. Покупатели видят лишь фасад, но за кассой разворачиваются настоящие шекспировские страсти: любовные измены, ссоры из-за наследства, тихие предательства. Они так увлеклись своими личными баталиями, что забыли о бизнесе. Продажи падают, покупатели, устав от этого спектакля, уходят. И вот наступает момент истины: чтобы
Это история о театре, который трещит по швам. О группе актёров, собравшихся ставить «Гамлета», но их собственные жизни оказались куда более драматичными, чем шекспировская трагедия. Режиссёр, едва вышедший из психиатрической клиники, пытается руководить, но его преследует собственный призрак. Он не может заставить их слушать. Прима, Гертруда, слишком занята своими романами с поклонниками, чтобы вникать в репетиции. Она живёт в мире, где все борются за её внимание, а не за искусство. А Офелия…
Тодд задумал всё идеально: уединённый домик, романтический уикенд, предложение Кэмми. Он ждал этого момента долго. Но его планы рухнули с прибытием младшего брата Сэлинджера и его эксцентричной подруги Маши. Их появление словно взорвало спокойную атмосферу, превратило тишину в хаос. Тодд был на грани, его терпение лопнуло. В пылу ссоры, в вспышке ярости, которую он потом не мог объяснить даже себе, он схватил топор. Нелепая случайность, одно неловкое движение — и Сэлинджер мёртв. Тишина, что
Они постоянно спорили. Каждая встреча — столкновение амбиций и обид, разговор глухих. Но их свела Джейн Остин. Случайный разговор о «Гордости и предубеждении» стал мостом через пропасть непонимания. Он, такой непробиваемый, вдруг начал цитировать мистера Дарси. Она, всегда настороже, увидела в его словах отголоски собственных сомнений. За вечерами с книгой в руках они начали различать за масками — живых людей. Гордость и предубеждение были не только у вымышленных героев, но и в них самих.