Китай четырнадцатого века. Монгольское иго, пыль и кровь междоусобиц. И в этом хаосе рождается легенда о призрачных воинах, что движутся словно ветер. Они появляются из ниоткуда, наносят удар с нечеловеческой грацией и исчезают во мгле. Кажется, будто они не бегут, а летят над землей. Их ведет Чахаланг — мрачный и харизматичный предводитель. Говорят, он продал душу древним духам ради этой силы. Его стратегический гений и безжалостность внушают мистический ужас. Его приказы — закон, его воля —
Десятилетний Минхо жил в узком переулке Тондэмуна. Каждое утро он забирал из пекарни матери подгоревшие краешки хлеба. Однажды булка с изюмом в его руках моргнула. Крошечные глазки мелькнули в трещинке на корочке. «Эй, осторожнее! — прошипел хлеб, пахнувший ванилью и пшеницей. — Ты мне все пуговицы оторвешь». Так Минхо познакомился с Ппангом. Ппанг объяснил, что ожил, потому что его испекли с «тоской по лету», по рецепту прабабушки. Минхо прятал его в жестяной коробке из-под печенья,
Йон Со-ха, искусная воительница, возвращается из изгнания, чтобы выполнить свой долг. Её задача — вернуть на трон юного принца, скрывавшегося все эти годы. Но королевство, которое они помнят, исчезло. Теперь здесь правят заговоры и тени предателей. Каждый шаг по знакомым залам отзывается эхом старой жизни. Придворные улыбаются, готовя удар в спину. Со-ха приходится быть не только мечом принца, но и его щитом, отсекая одну интригу за другой. Её клинок молниеносен, а лицо бесстрастно, но внутри
Обычный патрульный, Ли Джун, жил в ритме смен и рутины. Пока однажды в него не ударила молния. Не метафора, а самая настоящая, небесная ярость. Он выжил. Но очнулся уже другим. Тело стало странно отзываться, наполняться током, живой энергией, которая жглась под кожей. Теперь он чувствовал себя не человеком, а оружием. Сила требовала выхода. Можно было бы запугать всех, сокрушить любого. Но в глазах людей он всё ещё видел страх и беспомощность. И в нём самом что-то сопротивлялось, цеплялось за