Амир каждый день видит этот ржавый знак: двести метров до зоны, где кончается его жизнь. Его жена Лейла там, по ту сторону, в Аммане. Он получает от неё банки с баклажанами и записки, заклеенные скотчем. Это всё, что у него есть. Чтобы увидеть её, он прячется в грузовике у водителя Халида. Лежит под брезентом, в пыли и жаре, а Халид щёлкает семечки и учит его, как быть невидимкой. Дорога разбитая, ведёт к Мертвому морю. Пот заливает глаза, а платок пахнет лавром из отцовского сада, которого
Амира нашла на древней карте странные отметки. Она позвонила Хасану в Багдад, и их голоса соединили разрозненные нити: османские символы совпадали с его схемами дренажных каналов. Тем временем Юсуф в Эр-Рияде упаковывал артефакты, которые не предназначались для аукционов. В Каире Лейла получала тревожные смс, а в Лондоне Эмили пробивала финансовые следы, упирающиеся в Шотландию. Все они встретились в каирском хостеле «Аль-Фандар». За столом легли копии карт, обломок плиты с клинописью,
Пятеро незнакомцев собрались в старом доме под Нюрнбергом по таинственному приглашению. Их предки когда-то украли серебряного кота из храма в Акко, и теперь его нужно вернуть до рассвета, иначе Рождество станет последним. Лука, Йоханнес, Софи, Амина и Халед — у каждого свой след в этой истории. Софи нашла в чемодане с пластинками обрывок письма о туннеле под церковью в Газе. Йоханнес проложил маршрут по старой карте: через Австрию, потом морем. Пока в Газе Амина перевязывает раненого мальчишку,
Этот фильм — безмолвный крик, разлитый в кадре. Он не о ком-то одном, он о миллионах. О людях, вырванных из своих домов войной, страхом, отчаянием. Мы видим их бесконечный поток — через разбитые лодки, колючие заборы, пыльные лагеря. Камера внимательна к деталям: усталые спины, дрожащие руки, детские глаза, в которых застыла тоска. Они ждут. Сидят на коробках, спят на земле, ютятся у холодных стен. Ждут решения своей судьбы от чужих людей в чужих кабинетах. Границы цивилизованного мира
Два друга, Халед и Саид, живут в Наблусе, где каждый день похож на предыдущий — тревога, пыль, безысходность. Они чинят машины, а вокруг рушится мир. Им предлагают выход, который кажется единственным: стать оружием. Совершить двойной взрыв в Тель-Авиве. Для Халеда это просто. Он видит в этом долг, жертву, смысл. Он уже простился со всем, его вера непоколебима. Но Саид сомневается. Он не может принять эту ясность. Внутри него всё сопротивляется. Он видит лица людей, слышит тишину перед бурей,
Усталый от своего беспокойного соседа, пораженный частыми актами вандализма и обеспокоенный все более явными проявлениями агрессии - он решает уйти. Главный герой, фактически являясь своего рода альтер эго самого режиссера, хочет начать новую жизнь на «чужой» земле. Желая оставить свою жизнь в своем родном Назарете позади нее, она отправляется в переполненный Париж, а затем в далекий Нью-Йорк. Однако тот, кто сказал, что старое дерево не должно быть пересажено, был прав. Фильм, наполненный